Здравствуйте, дорогие мои читатели! Сегодня расскажу вам историю, начало которой было ещё в моём студенчестве.
Никто не понимал, что Нюся никакими особыми талантами не обладала. Нет, ну может и были среди нас особо умные, но ничего плохого или хоть сколько-нибудь критического никто о Нюсе не говорил. Все просто тянулись к ней, как всякая ночная мошкара летит на источник света. Как и почему она стала источником света для десятка студенток, сейчас по прошествии лет, я вообще сказать не могу. От слова совсем.
Что касается меня, то я долгое время смотрела на таких, как Нюся, как на особенных, они мне казались необыкновенными, талантливыми и какими-то недосягаемыми. Кажется она была старше нас, а может и нет, трудно сказать. Нас, это третьекурсниц филологического факультета.
В тот год мы переехали в новое общежитие, которое находилось в студгородке. Прежнее было очень старым, на сегодня можно сказать позапрошлого века. Новое девятиэтажное общежитие мы делили с историками и философами. Философов было совсем мало, какая-то невразумительная кучка ботаников, наверное очень умных, но это не делало их популярными, в отличие от Нюси.
Нюся была из историков, которых было побольше, чем философов. Она была историня, а мы были филологини. Нюся была высокая пышнотелая дама в длинном цветастом платье и с неизменным тонким мундштуком с в зубах, в который иногда вставлялась сигарета. Это было круто. Как и всё остальное - громкий низкий голос, волнистая грива волос, бренчащие браслеты на запястье, гитара. Хитом её репертуара была любимая гуманитариями " Конфетки, бараночки" Не женщина - мечта!
Вечерами мы собирались в общей прихожей, общага была секционная и каждой секции полагалась своя прихожая, садились, на брошенные на пол матрасы и слушали Нюсю. Она пела низким приятным голосом почти запретные песни, говорила почти запретные вещи, насмешливо оглядывая свою паству. Паства была в тихом благоговейном восторге.
Уже сейчас, когда я думаю о Нюсе и о том времени, я не могу вспомнить ни песен, ни откровений Нюси, ничего не запало в душу, ничего не отложилось, кроме пары пошлых выражений. Два года до окончания учёбы, мы так и ходили послушать Нюсю, как-будто причаститься от этого источника подобия богемной жизни, где все свободные, творческие, талантливые и как-будто немытые. Как Нюся.
Постепенно стало понятно, что репертуар песен не слишком велик, шутки и афоризмы повторяются, платья подозрительно похожи друг на друга, всегда слегка примятые и несвежие, как будто их не снимали даже на ночь. Но Нюся неизменно приходила по вечерам в прихожую и неизменно покоряла сердца уже новых поклонников. Это было преддверие девяностых.
Мы закончили учёбу, устраивались, у кого как получалось. По разному получалось - время было такое. Устроилась и Нюся. Если на нас производило впечатление вольнодумство Нюси, то руководство одного из вузов видимо впечатлили кроме знаний(дурой она точно не была) её монументальный вид и поразительная уверенность в своей правоте, и её взяли на кафедру, даже какие-то лекции читала и собиралась в аспирантуру. Я таких женщин всю жизнь опасаюсь, они как ледокол Ленин, прокладывают себе дорогу в жизни, не замечая, как ломают преграды.
Эдакий типаж Фаины Раневской, только таланта ведь Господь не всем насыпает с горкой, а в остальном портрет похож. Днём Нюся читала лекции, а после работы её съёмное жильё превращалось в пристанище небогатой богемы и всяческих бывших диссидентов. Бывших, потому что тоталитарный режим, против которого они бочку катили, пал. Она снимала квартиру в деревяшке в старом городе.
Стекались туда признанные и непризнанные таланты, какие-то поэты, художники, барды и просто зрители. Все что-то приносили из еды, сигареты и выпить. Мы с другом пару раз заходили на эти посиделки у Нюси. От всего веяло вольнодумством и неблагополучием одновременно. Сама деревяшка, чёрная, как все старые деревянные дома, с шаткими скрипучими ступенями на второй этаж, где и обитала Нюся, старая разномастная мебель, общепитовская посуда, даже ложки были оловянными.
Но это ностальгически напоминало о студенчестве, казалось, что нет никакой взрослой жизни, а есть только эта беззаботная компания. Может быть мы и дальше захаживали к Нюсе, двери её обители всегда были открыты, но мой друг там траванулся во второе пришествие.)) Не всё видимо из принесённого гостями было свежим.
Через пару лет я встретила Нюсю на нашей городской ярмарке, она торговала вещами. Видимо преподаватель в Нюсе пал смертью храбрых в борьбе с богемой и её образом жизни, это сочетать долго бы не удалось. Всё такая же громогласная и уверенная в неотразимости своих шуток, она буквально вцепилась в меня, наверное почитателей вокруг сильно поубавилось. Послушав старые шутки и новые взгляды на жизнь от Нюси я постаралась быстро ретироваться. На меня как-будто плесенью пахнуло. Вокруг менялось всё со скоростью поезда, мчащегося в капиталистический рай, а Нюся была прежней.
Она и тут не могла сильно заморачиваться, товар был мятый, Нюся тоже не блистала стильным видом. От всего веяло Нюсиной безалаберностью. А на рынке так нельзя. Но ущемлять свою свободу Нюсе никогда не удавалось. И Нюся на ярмарке смотрелась немного нелепо. Не её это было.
Прошло ещё несколько лет, иногда бывая на ярмарке, я подходила к Нюсе. Хотелось убедиться, что она на месте, жива, такая же громогласная и колоритная. Ярмарка постепенно превращалась в памятник девяностым, сидели только самые стойкие. Ну или не могущие или не желающие ничего менять. Сидела и Нюся. А потом пропала.
И услышала я о Нюсе уже от общей знакомой. Город хоть и большой, но маленький, когда это касается школьных и студенческих связей. Лена тоже была из нашей студенческой тусовки, встретились случайно, стали вспоминать студенческие годы, общих знакомых и наши посиделки "под сенью Нюсиного таланта". Вот Лена-то мне и рассказала, что видела Нюсю недавно. Нюся перебралась на пару социальных слоев пониже. Лене она сказала, что сейчас они с подругой собирают бутылки, чтобы скопить денег на поездку то ли в Индию, то ли в Непал. Лена покивала согласно, не стала выяснять насколько реален этот бизнес-план.
Было и смешно и бесконечно грустно. Сколько судеб перелопатили девяностые, посулив людям свободу и достаток одновременно. Мечты и иллюзии разбивались о реальность. Оказалось, что если хочешь хоть какого-то достатка, про свободу придётся напрочь забыть, пахать придётся столько, что не до песен под гитару, выспаться бы.
А если уж выбрал свободу от рабского труда и творческую независимость - освободишься от всего, что имел. Раньше проклятое тоталитарное государство заставило бы Нюсю по распределению поехать на место работы, трудовую дисциплину бы навязало и прочие гадости. И пела бы Нюся в каком -нибудь народном коллективе, в свободное от работы время. А диссидентствовала бы у себя на кухне за лепкой пельменей к Новому году.
А так потеряли мы Нюсю, то ли в Индии, то ли на соседней помойке.
На этом всё. Даю ссылки на особо понравившиеся читателям статьи
Мама, мама, как же я теперь? Плохая история с неплохой развязкой
Мне в доме эта грязь не нужна - заявила мне жена о любовнице. Мне стало смешно - расскажу почему
Случайно узнала тайну мужа, и через 3 месяца оказалась на больничной койке