В Петербурге запретили посещать городские леса и лесопарки. На майские праздники остается перечитывать «Историю одного города» Салтыкова-Щедрина.
«Апрель месяц года N, следующего после мора, выдался для нового градоначальника весьма сложным и запутанным. Много-много дней одолевал его праведный гнев из-за ряда государственных забот. Особливо два обстоятельства лишили сна нашего заботливого отца-благодетеля. Во-первых, охочие до свежего воздуха обыватели повадились гулять по Городскому саду, смущая своим видом, казавшимся властям дерзновенным, иных, богобоязненных и робких глуповцев. И ежели зимою прогулки эти прерывались г-ном полицмейстером и его отважными подчиненными самым решительным и отчаянным способом, а именно препровождением наиболее наглых смутьянов в околоток с последующим мордобоем, то в апреле месяце наш милостивый градоначальник разрешил ограничиваться мордобоем прямо на улицах, на виду у обывателей, в назидание.
Вторым обстоятельством стал огромный пожар, вспыхнувший на Глуповской мануфактуре. Градоначальнику много лет докладывали, что здание это было ветхим, заваленным горючим материалом, а подлый люд, работавший там, огонь разжигал самым опасным способом, и возгорание было лишь делом времени. Однако наш благородный покровитель оставлял сии жалобы в небрежении, глубокомысленно изрекая древнюю мудрость: «под лежачий камень вода не течет». Что хотел сказать этим наш начальствующий мыслитель, осталось неизвестным, однако когда мануфактура все-таки вспыхнула, приближенные уверяли, что его одолела неведомая доселе робость. Якобы случилась она от того, что, несмотря на старания городских пожарных, мануфактура горела три недели, а дым от нее был виден в самой столице.
Благоразумный историк, конечно, слухам верить отказывается и в последовавших шагах видит не трусость, а наоборот, подобающую истинно государственному мужу храбрость и мудрость. Прежде всего, в столицу был послан гонец с разъяснениями, что дым, доносящийся из Глупова, возник от масляничного костра, зажженного градоначальником для развлечения обывателей, утомленных сидением по домам во время мора. Лишь смутьяны и изменники дорогому сердцу Отечеству могут посчитать сию депешу обманом и введением в заблуждение столичных властей. На самом деле, наш проницательный градоначальник таким образом не только смог избавить своих столичных благодетелей от лишних хлопот, а также обрадовал их, ведь они, наблюдая столпы черного дыма посчитали, что весь город Глупов сгорел, а следовательно, через пару недель, когда он выгорел бы полностью, хотели уже отправить армию во главе с фельдмаршалом для расчистки завалов и спасения уцелевшего имущества. Благодаря же своевременному письму градоначальника, армия отправилась на войну с Оттоманской империей.
Затем, мудрейший градоначальник решил раз и навсегда покончить с пожарами в городе Глупове. Первым его указом стал запрет на пожары. Два дня ликовали глуповцы от такого решения, избавленные отныне от страшной напасти. На третий день загорелись ремесленные мастерские в предместье. Следующие пять дней их тушили, а в это время наш начальствующий благодетель бушевал в праведном гневе от того, что обыватели не смогли исполнить его справедливого указа. Тогда градоначальник вспомнил, что во время мора, горожане сидели по домам, и пожаров потому не было. Возликовал душою наш миротворец и стал писать новый указ: «Дабы избежать пожары в городе Глупове отныне и впредь запрещено посещать мануфактуры, мастерские, базары…» Тут градоначальник остановился, вспомнив про несносные гуляния в Городском саду и дописал: «а также Городской сад и окрестные леса».
Радость вновь переполнила глуповцев на следующий день, когда они прочитали новый указ. Три дня сидели они по домам, восхищаясь мудростью своего правительствующего батюшки-опекуна. Ни одного пожара ни на мануфактурах, ни в мастерских, ни на базарах, ни в Городском саду, ни в окрестных лесах за это время не было!
На третий день стали глуповские обыватели помирать от голода, ведь ни денег сходить заработать, ни потратить те, что у них были они не могли по новому указу. Новости о такой дерзости со стороны обывателей опять вызвали гнев у нашего градоначальника. Целую ночь не спал он, ходил из одного угла своей спальни в другой и все думал, что же делать, чтобы не уронить честь-достоинство государственной власти, но при этом разрешить столь запутанные политические вопросы.
Приближенные говорят, что градоначальник всю ту ночь прикладывался к рябиновой настойке, изрядный пузырь с которой хранился у него под кроватью в тайне даже от собственной супруги, но истинный историк знает, что это поклеп, а наш ученый муж искал помощи в трудах Тита Ливия и Платона, которые и занимали указанное место под супружеским ложем рядом с ночною вазой.
Итогом нечеловеческих усилий его ума стал блистательный третий указ, по которому пожары в городе Глупове разрешались, как разрешилось и посещение мануфактур, мастерских, базаров. А вот запрет на посещение Городского сада и окрестных лесов, а также праздного шатания по городским улицам сохранялся на века вечные. А тем из глуповцам, кто мог бы смутиться от обилия запретов в их славном городе, градоначальник напомнил, что с мая месяца снимается запрет на гуляние по льду реки Глуповки, действовавший с начала декабря.
Вот сколь сиятельным манером градоначальник решил сразу два сложнейших затруднения, возникших перед жителями великого града над вольной Глуповкой, и которые они доверили ему решить, как мудрейшему и опытнейшему из мужей».
Салтыков-Щедрин. «История города Глупова», глава 2021, ненаписанная.
