Соединенные Штаты и Китай разделяет множество глобальных проблем. В связи с нарастанием количества этих проблем и ростом двусторонней напряженности растут опасения, что великая война между двумя державами становиться неизбежной. Принятие президентом Китая Си Цзиньпином участия в саммите президента США Джо Байдена по изменению климата было редким лучом света в очень мрачной ситуации.
У двух стран есть различия в идеологии, культуре, цивилизации, торговле, валютном управлении, Гонконге, Синьцзяне и правах человека. В киберпространстве и космосе продолжаются бои; существует серьезная конкуренция за технологии и инициативу «Один пояс - один путь»; идет соперничество за мировое первенство. Во многих геополитических областях существуют противоречивые претензии и серьезные споры: Тайвань, Южно-Китайское море, Сэнкаку, граница с Индией, Северная Корея, Иран, Россия и будущее неспокойной Мьянмы. Растут разногласия по поводу роли цифрового юаня по отношению к доллару США. Существует так много противоречий, что кажется вероятным, что они не могут быть разрешены и, в итоге. они будут чрезмерно раздуты. Более того, глобальные тектонические сдвиги, вызванные Covid-19, и последствия пандемии еще больше усиливают напряженность
Вакцины против Covid-19 создают еще одну область для дипломатической и политической напряженности, а проявляющиеся стимулы для противодействия ее экономическому воздействию еще больше усиливают расхождения. Европа, Соединенные Штаты и Япония нуждаются в новых стимулах, чтобы вывести их экономики из нынешнего спада. В общем, возможно, это будет самый крупный пакет финансовой помощи в мировой истории. Триллионы будут вложены в экономику, чтобы изменить систему благосостояния и мировую торговлю. Эти меры неизбежно приведут к инфляции, и в США уже есть признаки того, что цены начинают расти.
Китаю, наоборот, не нужен пакет стимулов. Валовой внутренний продукт (ВВП) вырос на 18,3% в первом квартале года, и уже выполняется крупный план развития инфраструктуры. Более того, в последние месяцы мировой спрос на китайскую промышленную продукцию стимулировал рост производства в Китае. Кроме того, вливание денег может вынудить Китай импортировать инфляцию с ростом цен на такие товары, как нефть и руда, и, таким образом, вызвать рост цен для китайского среднего класса с непостижимыми последствиями. С любой из этих проблем могли бы справиться сами китайские политики, но в совокупности они представляют собой огромный вопросительный знак.
Разумеется, Европейский союз почти рушится после Brexit - выход Великобритании из союза вызвал еще больший беспорядок. В германии Ангела Меркель уходит на пенсию, и нет уверенности в том, кто последует за ее сильным руководством. Эммануэль Макрон во Франции силен, но нельзя недооценивать вызова, брошенного крайне правыми. В Италии также есть парадокс во власти, когда очень сильный лидер, Марио Драги, помогает чрезвычайно слабой системе итальянских партий, которая почти растворяется в воздухе. Возможно, в США дела обстоят лучше, но ненамного.
Трудно переоценить разрыв между демократами и республиканцами, а экс-президент Дональд Трамп остается крайне противоречивым в американской политике. Культурная пропасть углубляется, левые цепляются за новую политкорректность, которая формирует все стороны жизни, и Центральная часть материковой Америки чувствует, что ее игнорируют и игнорируют оба побережья. Железные и автомобильные дороги почти не останавливаются на Среднем Западе, где нет роста промышленности, и где люди придерживаются консервативного, если не реакционного, мировоззрения. При всем этом на Западе и в Китае люди думают, что эти расколы означают, что США и Европа никогда не смогут добиться единства, необходимого для серьезного противостояния Китаю.
И наоборот, некоторые люди на Западе думают, что конфронтация с Китаем может быть замаскированным благом, поскольку Китай может стать тем единственным, что связывает страны Запада вместе, и дает им альтернативный мотив для продвижения вперед. Во всем этом нет status quo ante, к которому можно было бы вернуться. Если мир будет найден, это не может быть той ситуацией, которая существовала пять или шесть лет назад. Это ушло. Здесь у США есть планы: заставить Си уйти в отставку или свергнуть КПК. Эти планы могут вызывать возражения, и их трудно получить, но они являются конкретными целями. У Китая, наоборот, нет «встречного предложения».
Судя по всему, он хочет прежнего статус-кво, но этого уже давно нет, и неясно, каким может быть новый статус-кво. Столкновение жестких, хотя и оскорбительных целей Америки с отсутствием целей Китая создает невозможный лабиринт короткозамкнутых коммуникаций. Более того, не предпринимаются постоянные попытки остановить текущие тенденции, в том числе потому, что в настоящее время основными источниками стимулов являются вакцины и пакеты стимулов, которые отталкивают эту часть мира от Китая и против него.
Что может во всем этом сделать Китай? Еще в конце 1990-х годов, во время доклада Кокса и сразу после возвращения Гонконга материковой части, Китай должен был подумать, что этот день расплаты наступит, и должен был решить одну из проблем, которые могли бы помочь смягчить последствия. ситуация. Конечно, внесение достаточных изменений в политическую систему, возможно, не позволило бы полностью избежать нынешнего затруднительного положения, но диалог, даже столкновение двух систем, с меньшей вероятностью завершился бы разрушительной конфронтацией.
Япония и США имели свои разногласия в 1980-х, 1990-х и начале 21 века, а у США были глубокие разногласия с ЕС. Однако, несмотря на всю антагонистическую риторику, ни один из этих конфликтов не привел к войне, потому что они были частью одного военного союза, и все они были демократическими странами. Во всем этом можно было увидеть путь Китая вперед 20 лет назад. Китаю следовало стремиться к более тесному военному сотрудничеству с США, демократическим реформам и более широкому и быстрому обучению английскому языку, чтобы соединить больше китайцев с остальным миром и, таким образом, заставить их больше считаться с мнениями этого мира.
Самым большим и самым ранним камнем преткновения была неспособность добиться реальной передачи власти от Цзян Цзэминя к Ху Цзиньтао на партийном съезде 2002-го года. Затем Ху Цзиньтао был назначен секретарем партии, но Цзян Цзэминь оставался главой могущественной Военной комиссии. Это создало огромную неразбериху в администрации и создало ситуацию, в которой все отвечали за все, с множеством людей с правом вето, и, таким образом, важные политически чувствительные решения откладывались, не принимались или рассматривались лишь в минимальной степени.
И наоборот, коммерческие и экономические дивиденды были распределены в некой шаткой системе, которая двигалась сверху вниз без особой организации. Эта система просуществовала более десяти лет, пока Си Цзиньпин не пришел к власти, после чего он оттеснил обоих своих предшественников и начал распутывать существующий беспорядок. Он делал это, конечно, сталкиваясь с корыстными интересами, сложившимися за последние десятилетия. Он также делал это самым простым способом, естественным для партийной системы, правившей Китаем, то есть, сосредоточивая власть в своих руках.
Однако, как и вся политика, это создавало собственные проблемы, и фактически эта концентрация власти теперь мешает Китаю участвовать в политических реформах и военном сотрудничестве, которые могли бы приблизить Китай к США - и, таким образом, снизить трения. Ныне именно китайский лидер Си Цзиньпин держит карты между миром и войной
На форуме Боао 20 апреля Си справедливо заявил, что миру нужна справедливость, а не гегемония. Но кто может обеспечить справедливость? Что такое справедливость или несправедливость? Справедливость выводит 1,4 миллиарда человек из нищеты, чем справедливо гордятся китайцы, но как насчет того, чтобы подавить инакомыслие? Кто будет судить китайцев - жители развитых стран или большинство людей мира? Что, например, подумают индийцы или другие азиаты?
Война была видна уже пару лет, но теперь, похоже, возникает большой вопрос, связанный с этой нарастающей массой проблем: неизбежна ли война? Возможно, всем людям в мире следует долго и серьезно подумать об этом, особенно тем, в США и Китае, которые наивно бьют в воинственные барабаны. В США волна антипекинских настроений нарастала медленно, но ее также медленно и трудно сдержать.
Может ли Си изменить ситуацию в Китае, стране с совершенно другой системой, и быть более отзывчивым к своему лидеру? Это также будет очень сложно, и Коммунистическую партию Китая очень трудно приручить, как это видно из долго проводившейся антикоррупционной кампании, но Си показал, что он осторожен, умен и чрезвычайно храбр. Если, возможно, и есть один мужчина, один лидер, который смог бы все это осуществить, то это именно он.
Settimana News