Дождь стучал по дощатой деревянной крыше, производя самый ужасный грохот. Хорошо сшитая соломенная крыша, казалось, не пропускала большую часть ливня, хотя некоторые капельки пробирались в темные углы хижины.
Снаружи, сквозь деревянную раму без двери, было видно, как дождь брызжет на грязную землю в пятнах лунного света, пробивающегося сквозь густые облака наверху. Постоянно растущая лужа воды лежала прямо за порогом здания, медленно приближаясь с каждой минутой. Ящики и бочки были сложены высоко у стен, почти не оставалось места ни для чего другого. В том пространстве, что было, спрятался Дриев присел и прирос к месту. Он не смел пошевелиться, не смел издать ни звука. Несмотря на хлеставший снаружи дождь, он боялся, что любой шум или движение насторожат его охотников. Звери были злобными и очень умелыми хищниками. Если его поймают, его разорвут на части и сожрут. Их толстые шкуры защищали их от суровой погоды, а их плотоядное мышление означало, что, несмотря на условия, Дриев знал, что они все еще будут там, в лесу, разыскивая его. Обширная дикая местность, раскинувшаяся вокруг него, казалось, почти кишела ими. Его единственной надеждой было прокрасться и добраться до гор, где его не будут преследовать.
Он должен двигаться, он должен идти сейчас под покровом темноты и дождя, ведь у охотников слабое зрение. Но он был в ужасе. В этой маленькой хижине, на вершине одинокого холма, он был уязвим, и он знал это, но что, если он заблудится в лесу? Что, если его увидят? Он чувствовал, как в нем поднимается страх, и отчаянно пытался привести свои чувства в более спокойное состояние. Слепая паника была последним, в чем он нуждался. Охотники были умны, так что он должен был быть умнее. Ползком продвигаясь вперед, чувствуя, как под ним прогибается мокрая земля, Дриев вглядывался в ночь. Видимость была ужасной, он мог видеть только землю, охватывающую вершину холма и несколько ветвей деревьев, которые сидели на его склонах. Но если он не мог видеть, то и они тоже. Прижимаясь как можно ближе к стене, он прокрался через дверной проем и вышел в ночь.
И тут же на него обрушился холодный, жестокий дождь. Он уже промок насквозь, потому что большую часть ночи бежал по лесу, но от этого плеск воды не становился менее приятным. Он нырнул вниз по склону и скрылся в лесу. Было так темно, что большую часть его движения он совершал только на ощупь. Он протянул руку, чтобы нащупать стволы деревьев, двигаясь осторожно, чтобы не столкнуться с кустами или низким кустарником, не хрустнуть ветками или орехами, лежащими на лесной подстилке. Дриев медленно шел по пустыне, а неумолимый ливень не давал никаких признаков передышки. Он чувствовал нарастающую слабость, ему отчаянно хотелось отдохнуть. За ним охотились с самого заката, а до рассвета оставалось всего несколько часов, и он слишком долго двигался без остановки. Грызущее чувство голода не облегчало ситуацию. Но он должен был игнорировать голод, игнорировать слабость. Боритесь с желанием споткнуться и обмануть его, заставив думать, что он сильный. У него не было сил тратить их на такие пустяки, как беспокойство. Каждое движение по этому черному как смоль лесу приближало его к охотникам. Хищники могли быть за любым углом, за любым стволом дерева, ожидая нападения. Его глаза метались во всех направлениях, выискивая любой крошечный кусочек света, который он мог найти.
Темнота казалась такой близкой, такой тесной.
Было постоянное ощущение, что за ним что-то стоит. Вот-вот протянет руку и схватит, потянув его вниз, в пропасть. Время от времени он поддавался паранойе только для того, чтобы снова погрузиться в темноту. Ему хотелось просто убежать. Бежать и прятаться. Но поддаться этому чувству-значит наделать еще больше шума, стать более легкой мишенью. В этом кошмаре, когда все его чувства были на пределе, он должен был бороться с этим чувством адреналина, чтобы избежать инстинкта прорваться сквозь деревья и убежать как можно быстрее. Редкое пятно тусклого лунного света, пробивающегося сквозь деревья и облака, казалось убежищем. Он мог, по крайней мере, избежать полной темноты и получить то, что он чувствовал, было своего рода контролем. Любой звук — шорох листьев, тяжелая капля воды, ударившаяся о лист не в ту сторону, — заставлял его подпрыгивать, двигаться вперед быстрее или задерживать дыхание. Дриеву ничего так не хотелось, как оказаться подальше отсюда, снова почувствовать себя в безопасности. Однако до безопасности было еще далеко. Рассвет принесет новые испытания. Да, он сможет лучше видеть и следить за своими охотниками, вместо того чтобы надеяться, что они не находятся всего в нескольких шагах, но они также смогут лучше видеть его. Ему придется двигаться гораздо осторожнее среди деревьев. Он не мог просто медленно и неуклонно продвигаться вперед, как сейчас. Не то чтобы он мог двигаться намного быстрее, даже если бы захотел.
Ночной холод обволакивал его тело, делая движения вялыми. Время шло, и ничто не выскакивало из темноты, чтобы прикончить его, Дриев начал чувствовать надежду. Может быть, он все-таки выберется. Потом впереди он что-то увидел. Единственное, что он мог видеть во всей этой темноте, - свет. Но это был не лунный свет и не солнце, ползущее над горизонтом. Огонек был маленький, мерцал и цеплялся за землю. Огонь. В этот момент там могло быть все, что угодно. Дриев понятия не имел, кто устроил пожар и остались ли они там. Он приблизился, ныряя между деревьями, стараясь не попасть в свет костра.
Вскоре он вышел на опушку леса и оказался на поляне. В окружении дикой природы находилось то, что казалось местом захоронения. Кованая железная ограда высотой около 10 футов, увенчанная зазубренными шипами, окружала небольшой выбор грязных могил, отмеченных каменными табличками и редким ассортиментом-теперь уже утонувших — цветов. Большие ворота, закрытые на цепочку, но приоткрытые, располагались вдоль края забора, ближе всего к укрытию Дриева. Внутри могильника стояли четыре деревянных столба, высотой в половину ограды, и к каждому из них в углу была привязана большая простыня. Под навесом горел костер, защищенный от натиска дождя. А рядом с ним Дриев разглядел силуэт одинокого охотника. Зверь, согреваясь у камина, казалось, крепко спал. Лежа на земле, покрытая густой шерстью, трудно было разглядеть их размер и форму, но Дриев мог сказать, что это был охотник. Рядом с ним в землю было врыто металлическое оружие ручной работы; два его острых как бритва лезвия мерцали в свете огня. Предательский признак охотника. Встав на задние лапы, вцепившись в мокрую кору дерева перед собой острыми чешуйчатыми когтями, Дриев попытался получше разглядеть злобного хищника, мирно спящего теперь у костра. Они казались взрослыми мужчинами с лицом, покрытым темными пятнами меха. Локару редко удавалось так долго разглядеть одного из этих охотников. Большинство контактов были связаны либо со смертью, либо с бегством от нее. Медленно, бесшумно опустившись на четвереньки, Дриев встал перед выбором. Он мог проскользнуть мимо и скрыться за горами, их сухие скалистые вершины стали видны с приближением рассвета, или он мог воспользоваться этой возможностью.
Спящий охотник, прямо перед ним.
Он мог стать охотником, у него был потенциал спасти многих локаров от судьбы, которую он едва не встретил той ночью. Не в его природе было быть жестоким, но не часто можно было встретить такого уязвимого хищника, как этот. Резкий ветер хлестал по деревьям, гремя цепями ворот. Это испугало спящее существо, но вскоре оно снова впало в глубокое оцепенение. Для Дриева это было решающим. Если эти большие металлические цепи не разбудят зверя, то и его мягкие перепончатые шаги тоже. Крадучись из-за деревьев, он продвигался вперед, шаг за шагом, пригибаясь к земле. Его тело, скользкое от проливного дождя, который продолжал свое наступление на пустыню, он осторожно распахнул ворота, насколько позволяли цепи, прежде чем просунуть свою стройную фигуру в щель.
Теперь он был в клетке. Пойманный в ловушку со своим самым свирепым хищником. Он осторожно приблизился к потрескивающему костру и навис над своей добычей. На мгновение взглянув на оружие, оружие, которое он видел, как рубили многих локаров в прошлом, он подумал, не попытаться ли поднять его, но передумал. Он не знал, как им пользоваться, да и сможет ли вообще поднять его, по-видимому, могучий вес. Рядом со зверем Дриев казался маленьким, он был длиннее его примерно на два фута. Хрюканье существа заставило его отшатнуться назад в приступе страха. Он не мог ждать, он должен был сделать это сейчас. Холодный воздух замедлял его тело. Он не сможет убежать или дать отпор, если они проснутся. Вернувшись к охотнику, он крепко сжал когти, так что кончики его когтей образовали острое трио того, что, как он надеялся, будет грозным оружием. Если бы он мог раздавить панцирь самого крепкого жука, наверняка это сработало бы?
Так быстро, как только мог, Дриев поднялся на задние лапы, высоко подняв когти, а затем резко опустился на землю, вонзив когти в обнаженную шею зверя. Со струей крови и отчаянной попыткой вдохнуть через перерезанное горло, охотник пошатнулся. В полете ужаса он беспомощно пытался дышать через дыру в шее, когда Дриев быстро отступил, крадучись покинув место захоронения, прежде чем существо успело среагировать на него. Он наблюдал из-за ворот, как охотник схватился за свою рану, кровь покрывала его руки и грудь, пытаясь сделать глубокий, сухой вдох, но безрезультатно. Через несколько мгновений он рухнул в кучу, неподвижный и безжизненный.