Мария работала бухгалтером в сельсовете. И каждый раз, когда она шла с работы домой мимо детского сада, её сердце замирало и почти останавливалось от волнения, с таким трепетом она смотрела через синюю металлическую решетку забора на играющих там ребятишек. Иногда Мария задерживалась и с умилением смотрела на потешные детские мордашки. Потом вздыхала и нехотя шла в пустынную тишину своего дома, лишенного детского смеха.
Муж Иван, главный механик, возвращался немного позже, вечно у них там что-то случалось в конце дня и требовало его присутствия. Иван старался войти в дом всегда шумно и весело, потому что предчувствовал, что жена опять встретит его с тоскливым выражением лица и заплаканными глазами.
Семья Вилковых дружно жила уже семь лет и многие на селе завидовали этому крепкому союзу, но полностью счастливы они не были: бог не дал им детей. И когда они поужинали тихо, спокойно в этот вечер, Мария в очередной раз посмотрела своими страдальческими глазами, из которых вот-вот могли хлынуть слёзы и спросила:
- Ванечка, давай подумаем ещё раз. Ведь многие берут деток из детского дома. У них всё получается нормально. Мы всем скажем, что ребёнок – наша дальняя родня, выкрутимся как-нибудь.
- Машуня, ты уже третий год меня уговариваешь, а я не уверен, что могу полюбить чужого ребёнка. К тому же мальчишки такие сорванцы, а мы с тобой привыкли к спокойной, уравновешенной жизни.
- Ванечка, мы возьмём девочку самую тихую, ты сам будешь выбирать.
Иван тяжело вздохнул :
- Ладно , отпросись на вторник с работы. Мне надо в область по делам, заодно в детдом заедем.
Глаза Марии засветились от счастья и все четыре дня до вторника она ходила в приподнятом настроении, при этом даже что-то напевала. Наступил долгожданный день. В детдоме они попросили показать малышей четырёх лет. Мария боялась брать совсем маленьких, потому что они не разговаривают, вдруг она не поймёт, что же ребёнок хочет. Ивану сразу приглянулась тихая девочка, что отдельно от всех сидела, рассматривая книжку. Он подмигнул Марии, кивком головы показал на неё. Мария улыбнулась и тоже молча кивнула в ответ. Таким молчаливым уговором и решилась судьба Глафиры. Такое редкое имя было у девочки.
Удочерили Глашу быстро. Крепкая полная семья, уважаемые на селе люди, интеллигенция и потому отказа не могло быть. Мария носилась по дому счастливая как никогда, Иван накупил кучу игрушек и кукол. Сельчанам договорились сообщить , что Глашенька – дочь троюродной сестры Марии, вроде бы она рано умерла, сначала родню не нашли и отдали девочку в детдом. Потом разобрались и она оказалась у Вилковых.
Глаша почти сразу стала звать Марию мамой и семейная жизнь наконец обрела полноценное счастье. Примерно до седьмого класса девочки в семье царил покой. И каждое утро в доме раздавалось:
- Глашенька – Глаша, доченька наша, иди завтракать, солнышко.
И вдруг ситуация резко изменилась : из квартиры пропали вещи, а потом и деньги. Гостей в доме особо не водилось, только в праздники. А значит кроме Глафиры брать некому. Разразился скандал, Глаша разрыдалась и призналась, что взяла шарфик и перчатки из новой коробки, чтоб подарить однокласснице на день рождение куда её пригласили.
- А деньги ? – строго спросил Иван, еле сдерживая гнев.
- Мы ездили в район, ходили в кафе, ели мороженое, пили пиво.
- Пиво? – изумилась Мария. – Какая гадость! Вы же школьницы ещё.
- А мы хотели вина, - невозмутимо сказала Глаша, - но нам не продали.
- Вина? – у Марии ещё больше округлились глаза. – Где ты нахваталась таких желаний? Ты ведь неплохо учишься, надо об учёбе думать.
- Одна учёба скучно, мамочка. Я в кино видела, и передачи есть о ночных клубах всяких. Я уже не маленькая. Да и девчонки в классе болтают, что пора взрослеть.
- Но зачем брать без проса, мы бы так дали тебе. – продолжая удивляться спросила Мария.
- Да прямо, не пустили бы в район. Что я вас не знаю что ли?
Иван долго беседовал с дочерью о правилах поведения подростков, о целях в жизни человека. Глаша слушала рассеяно, а потом не выдержала:
- Хватить мне парить мозги.
Иван обомлел от такой наглости и даже не нашёлся что ответить юной хамке. С того вечера отношения стали ещё хуже. Глаша хамила, толком не училась, могла уйти из дома неизвестно куда не сообщая родителям. Иван убеждал жену, что пора дочь призвать к порядку и жёстко наказывать. Мария как всякая мать, защищала Глашеньку:
- Ванечка, переходный возраст, перерастёт, успокоится постепенно.
Но однажды, когда дочь не ночевала дома, не выдержала даже Мария:
- Где ты была, - кричала она, - мы с отцом чуть с ума не сошли. Тебе надо к экзаменам готовится, девятый класс – это серьёзно! А ты болтаешься неизвестно где.
И вдруг Глаша взорвалась :
- Мы с отцом? Да вы никто! Мне уже рассказали, что я приёмная, из детдома. Я не просто болтаюсь, я ищу родных своих.
Вилковы остолбенели от такого признания.
- Кто сказал? – спросила Мария бледнея и держась за сердце.
- Не важно, сорока на хвосте принесла.
- Родных? Твоя мать давно умерла, – как можно спокойнее пояснил Иван.
- Да знаю уже, я теперь отца ищу. Вернее почти нашла, вот адрес есть. Дайте денег и я уеду от вас навсегда к нему.
Два дня Вилковы уговаривали дочь не уезжать, ведь отец её никогда не искал и наверное даже знать не захочет о её существовании. Но Глаша была непреклонна и уехала, взяв у родителей деньги на дорогу.
Через пару дней вернулась тише воды, ниже травы. Вела себя прилично, родителям не перечила, вернулась в школу и даже получила две четверки. Вилковы не могли нарадоваться на поведение дочери, но это было затишье перед бурей, вернее почти трагедией. Однажды, придя из школы, Глаша выставила на кухонный стол тортик.
- Откуда? – удивилась Мария.
- Экономила на завтраках. Давайте мириться по-настоящему, пить чай с тортом. Мамуля, я твой любимый купила.
- Ванечка, пошли мыть руки скорее – Мария подтолкнула мужа в сторону ванной и шепнула на ходу ему со слезами на глазах. – Видишь, я говорила всё наладится у нас.
Пока родители угощались тортиком, Глаша рассказала как нашла отца---алкоголика, как он бедно живёт в старой общаге, толком не работает и часто болеет. Так что переезжать ей некуда.
- Ой, Глашенька, мы на радостях почти весь торт съели пока тебя слушали.
- Да ладно, мамуля, я потом поем, я в школьном буфете перекусила.- отказалась дочь и убрала остатки в холодильник.
Ночью обоим Вилковым стало плохо, вызвали скорую, увезли в больницу с признаками сильного отравления.
- Наверное торт не свежий был, я его уже выбросила, а то ещё сама отравлюсь,- сообщила Глаша соседям, которые волновались за Вилковых. Но в больнице выяснили, что отравление не пищевое, а крысиным ядом, хотя и в малых дозах.
Глафиру вызвали в полицию и после долгого, тщательно выстроенного допроса, девица призналась в содеянном. Она решилась отравить родителей ради наследства, чтобы ей достался весь дом.
- А дальше что? Как ты жить собиралась ? Тебе всего 16 лет, а за домом догляд нужен, - недоумевал молодой полицейский. Глаша криво усмехнулась: "Не собиралась я в доме жить, на фиг мне ваше село нужно. Я хотела продать, в городе купить квартиру и забрать к себе отца родного. Общагу его мы бы сдавали и зажили бы припеваючи. Мне отца жалко, он такой бледный, больной.
Глашу увели, полицейский сказал второму пожилому с возмущением:
- 12 лет работаю, но такого ещё не видел. С четырёх лет Вилковы тряслись над ней, поили – кормили, а она отца алкаша жалеет, а их значит на тот свет можно.
- Ну ведь откачали их, - успокоил его пожилой, - Повезло им, что доченька яда мало сыпанула. А на счет отца , я не сильно удивлён, были уже случаи такие в моей практике. Зов крови называется и ничего не попишешь.