Ранее: Не говорю: - "Прощай!"
Моим девчонкам было интересно трое суток в поезде ехать, у нас получилось всё плацкартное купе занять, везли с собой и теплые вещи, садились во всем летнем, выезжали с лета, а Володя звонил и говорил, что уже холодно, а только конец августа. Где-то на станции купили раков, и мои девочки их впервые не только видели, но и поели. От окон их было не оторвать, когда за ними потянулись зеленые массивы, да жилые дома, не похожие на наши.
По приезду в Москву без страха и опасений пользовались метро, сожалели, что мы в Москве только проездом и не сможем увидеть её, спешили на рижский вокзал, чтобы продолжить свой путь до конечной цели.
Нас встретил Володя, привез в деревню и сразу в дом, который нам выделили для проживания. Там раньше жили уже, а сейчас прежние хозяева построили новый дом за нашим в метрах тридцати и перешли жить туда. Дом был совершенно пуст, но Володя ушел и пришел вместе с другим мужчиной, а следом подъехал трактор и привез три железные кровати с матрасами и одеялами.
Когда всё разгрузили, то на электроплитке, которую нам временно одолжили, разогрели чай, я расстелила дастархан на полу и выставила на него то, что привезла с собой, а Володя принёс сало и спиртное. Накормили детей, а потом сами сели и мужчин пригласили. Обмыли приезд. Когда все ушли затопили печь в комнате, чтобы девочкам и нам было тепло спать, прохладно стало к вечеру.
Вечером девочки узнали что такое крапива, когда вышли под штакетник сходить по малой нужде, в туалете еще не было элпектрической лампочки и они боялись пройти по темному сараю. Пришли со слезами на глазах.
В эту ночь нам с Володей почти не пришлось спать. Девочек поместили в спальне, а сами легли среди зала на полу, постелив на пол только ковер, для нас матрасов он не взял, а под голову сумки. Но не спали мы по другой причине. Девочек надо было ловить, они вставали и по очереди пристраивались помочиться у нас в головах на полу.
Не знаю почему, но все трое шли именно в это место, а я их отводила куда надо. Потом боялись повторных таких посещений. Утром мы смеялись, а дети ничего не помнили.
Осмотревшись в доме, решили сделать небольшой ремонт. Дом был деревянный, как говорили – пятистенка, всё, что говоришь дома, слышно во дворе, в доме большая русская печь, на первой половине, что привело в великий восторг всех девочек, а в спальне у девочек небольшая аккуратная печь, только для отопления комнаты.
Из удобств - водопровод и слив, электричество, баллонный газ, телефон. Через коридор сарай для содержания скота и там же туалет, а также веранда, небольшая, но остекленная. Это уже много для сельской местности. А под окном девочек куст сирени.
Небольшой огородик огорожен штакетником, остальная часть двора не огорожена и там в стороне стоит дровяник под навесом, пока без дров а перед сараем навозная куча, только сарай здесь называют двором.
Через день завезли необходимый строительный материал и пришли два рабочих чеченца, одного из которого звали Абдуллой, а второго Аликом и мы с ними сразу нашли общий язык. Нам всё необходимое сделали быстро и качественно, а обои мы с девочками уже сами наклеивали.
Съездили во Ржев на выделенной нам машине, чтобы купить кое-какую мебель, но купили два кресла-кровати и кухонные стол и шкафчик. А тут и контейнер пришел, мы разгрузились, распаковались и стали жить.
Девочки пошли в школу и оказалось, что в Онегином классе восемь человек, а в Танином всего четыре. Учителя отметили, что мои девочки слабенькие по всем предметам. Лану приняли в детский сад и через месяц её было не узнать.
Мы на неё еле-еле натягивали старую Танину школьную форму, которую та одевала в первом классе и гамаши, располнел ребенок, но энергии никак не убавилось. Такой живчик, что успевала в сарай и на сеновал забраться, до садика и обратно несколько раз сбегать, по школьной территории побегать, кстати она у нас была сразу за нашим двором, со всеми перезнакомилась.
На территории школы в один ряд росли березки и всю осень под ними росли грибы, но был уже постоянный собиратель этих грибов, учитель, который жил напротив нашего дома с женой и взрослой дочерью, на чье рабочее место я претендовала. Говорили, что она вышла замуж за москвича и вот-вот должна уехать к нему, а я займу её место. Но этот киношник что-то не торопился её забирать и мне предстояло пока ждать.
Володя уже вписался в рабочий ритм совхоза, со многими познакомился, уходил на работу рано, приходил поздно, я не была против, работа есть работа. Володя хозяйственный оказался, знал, когда дрова завезти, а когда газ баллоный поменять.
Спрашивала, как он здесь без меня жил, а он говорит, что неплохо, по грибы в лес ездил несколько раз с совхозными мужиками, даже фото сделал, потом с Юрой, моим братиком, тоже в лес ходили. Оба довольные остались. Жил на квартире у бабульки, которая еще работала в школе уборщицей, но на моё предложение, что надо бы её отблагодарить за гостеприимство он как-то дернулся, странно на меня посмотрел и сказал, что не надо.
Меня это насторожило, во всяком случае отметку в голове сделала. Как-то утром мы вышли с ним вместе, а навстречу моя соседка, на чье место я мечу, здоровается с нами, а я спрашиваю у него кто это, он называет её по имени. Через какое-то время то же самое. Он удивляется и не верит, что я её не признала. Он же называл. А мне по правде, все местные женщины на одно лицо, мне легче корейцев различить или узбеков, это привычнее. Ну не привыкла я к такому числу русских людей.
В первый мой поход в магазин женщины окружили меня и спрашивают оставлю ли я им мужа, когда уеду, а я ответила, что он сам решит, не вещь. А деревня мне понравилась. Правда не ухоженная, бездорожная, но контора двухэтажная, рядом сельсовет, за ним площадка МТС, а за конторой большая березовая роща на месте немецкого кладбища времен ВОВ.
На краю рощи библиотека, а за рощей еще одна улица, где фельдшерский пункт, почта и жилые дома, на въезде в деревню продуктовый магазин с хлебопекарней и клуб, а через несколько домов от конторы кирпичное общежитие и магазин смешанных товаров. Вроде всё необходимое есть. За селом в одной стороне коровник, недалеко маслобойка, а в другой стороне села свинарник. Есть еще ток для зерна, силосные ямы, а за шесть километров выше села в тупике еще одна деревня, жители которой работают в этом же совхозе.
Совхоз многопрофильный – выращивание зерна и картофеля, молочная ферма и свиноводство. Одна беда, мужики выпить любят и бывают случаи невыхода на работу по этой причине.
За нашим домом речка, через речку лес, небольшой, но красивый и грибной. Когда-то в этих краях был партизанский край, многие жители этой деревни были партизанами, семья учителя перед нашим домом одна из них. Они с женой когда-то там семью создали.
В ВОВ немцы здесь тоже стояли и многие помнили эти дни, как самые черные. Рассказывали, что местных людей и за людей не считали, кичились перед ними и даже нужду справляли, не прикрываясь совсем ни перед детьми, ни перед женщинами. Жили здесь и чудом выжившие в застенках гестапо.
Еще время от времени гибли мальчики от взрывов гранат, найденных в лесу, а спустя два года с нашего приезда, за сельсоветом, где площадка МТС и где ежедневно сновали трактора и машины, найдут не взорвавшуюся авиационную бомбу и будут удивляться как столько лет она не проявила себя. Потом, на своём картофельном поле, после каждого выхода на него – посадка или уборка картофеля мы собирали почти по ведру новеньких пуль.
В лесу еще находили незахороненные останки советских солдат и хоронили торжественно возле братских могил, одна из которых была у клуба и вторая перед въездом в деревню, где раньше было другое село, но после войны его не стало. Вся деревня была пропитана памятью о той войне хотя и прошло столько лет, живой памятью ей были одинокие пожилые женщины рано овдовевшие и потерявшие в ту войну всех своих родных, в каждой семье были свои потери в той войне.
Вот в такую деревню мы переехали жить.
Далее: Адаптация.
К сведению: Это одно из моих воспоминаний на моем канале "Азиатка" , начиная со статьи " История знакомства моих родителей ". Не обещаю, что понравится, но писала о том, что было на самом деле.