Больной анорексией Ксенье, на восстановление потребовались долгие десять. Девушка была очень слаба. Когда она пришла в себя и увидела, что в постели лежит голая, то пришла в ужас. Не поняв, где находится, она даже не знала, что с ней. Впрочем, ее это мало интересовало. Холодильник тоже молчал, и есть было нечего. Впрочем. Кувшин с водой, стоял на тумбочке, так как в комнате не было ничего, что можно было бы попить.
В дверь постучали, и вошла женщина, лет пятидесяти с небольшим. На вид ей можно было дать все шестьдесят. У нее было большое выразительное лицо с узкими глазами. Она была одета в ситцевую юбку и белую кофточку. В руках она держала большую коробку конфет.
-Лариса Михайловна, я так рада, что вы пришли.
Ты не представляешь, как я рада, и как горжусь тобой.
Ксюша, я от тебя ничего не скрыла.
Лариса Михайловна, ради Бога, не сообщайте о моем состоянии никому.
Почему
Это может навредить.
Дело в том, что я боюсь больниц, больниц и врачей. Очень боюсь.
Каких врачей -- не унималась Лариса Михайловна.
Боюсь больницы, больничных коридоров и людей в белых халатах. А я лежу в больнице и боюсь, что меня выпишут, и все это когда-нибудь кончится. Я боюсь, и не думаю, что когда-то это кончится. Сейчас мне хочется только одного, что бы все поскорее прекратилось.
Хорошо. Обещаю, что не скажу никому. А как ты могла простудиться, ведь не было никаких перепадов температуры
Да я замёрзла. Мне не нравится, что со мной что-то не так.
Нет, Ксюша. С тобой все так. Ты всегда была прекрасной и здоровой девочкой. Что же с тобой не так
Вы думаете, что мне не нравится моя внешность
Я знаю, что она неплохая, но не в ней дело.
С этим вы не правы.
Может быть, может быть. Я просто, хочу, что-бы все это поскорее кончилось.
Все это -- все эти десять лет, я поняла, что этот этап жизни подходит к концу. Это хорошо, но мне этого не хватало, а теперь, когда я узнала, что у меня снова будет ребенок, я вообще не хочу больше жить.
А я
Я тоже, но я должна.
Я понимаю. Но почему
У меня ест