Соловьев: Ну что, дожили. Дим, было весело, а стало еще веселее.
Дробницкий: Да. Этого следовало ожидать от Байдена, если мы говорим сейчас о том, что, так сказать, он тут устроил. Надо сказать – устроил заранее подготовленным в союзе с мейнстримными СМИ, это тоже очевидно. Вот этого на самом деле и следовало ожидать, вот того, что сейчас произошло. Потому что Байден, и, в общем, те люди, которые вместе с ним шли дальше, так сказать, во власть в 20-м году, они говорили подобного рода вещи и раньше, они говорили не стесняясь. Но как бы до них, вообще говоря, такого я не знаю, ожесточения, конечно, не было, такого выхода за пределы вообще всех мыслимых норм на протоколы не было, и вообще какой-то вежливости элементарной, человеческой. Ну вот, они в 16-м году как с цепи сорвались. Они, конечно, сильно расстроились, что проиграли, они сразу назначили Россию виноватой в своем проигрыше на выборах. Но бог бы с ним, это их как бы фантазии, вообще обвинение России во вмешательстве в выборы, ну это да…
Соловьев: Это смехотворно.
Дробницкий: Да, но личное оскорбление в адрес лидера другой страны – такого не было, это действительно что-то новенькое. Вообще говоря, наверное, это высказывание Байдена, оно разделяет историю вообще международных отношений в принципе на «до» и «после», потому что, ну слушайте, такого действительно не позволялось даже во времена холодной войны. Уж насколько, так сказать, были сложны отношения между Советским Союзом и США, там дважды чуть не разразилась ядерная война в ходе той холодной, но такого, да, конечно не было. Это совершенно отдельная вещь. И главное, конечно, поражает то, что это абсолютно в спокойном режиме было согласовано, явно, так сказать, с представителями медиа, что все это дело заранее готовилось. Ну ладно, можно было бы, я не знаю, дезавуировать, или просто забыть высказывания, которые Байден делал когда-то давно, будучи частным лицом, будучи кандидатом в президенты Соединенных Штатов, это все еще можно было понять. Но когда человек становится уже президентом, что называется, лидером свободного мира, то, так сказать, вот его подвели к этому вопросу, его не просто подвели к этому вопросу, этот вопрос наверняка был согласован Байденом, и других вопросов не задают, они вообще своим лидерам, родным, милым, не задают вопросов неожиданных. Мы уже давным-давно прошли те времена, когда, так сказать, Лари Кинг мог задать любому человеку на земле, в т.ч. и в Соединенных Штатах, не взирая ни на что, какой-нибудь острый вопрос – вот крутись как хочешь. Нет, сейчас такого нет. Это, конечно, абсолютно подготовленная, инсценированная вещь, они совершенно намеренно, зряче шли на такого рода штуку. Как выходить из этой ситуации, мне кажется, что они вообще не думали, для них выход из этой ситуации, они считают, он не существует. Мы, как они думают, что мы, так сказать, это проглотим, или еще что-то в этом роде.
Но совершенно точно выхода из такой ситуации нет, но можно было сразу после интервью попытаться хотя бы смягчить, не дезавуировать, да, так сказать, не отрицать что-то, а хотя бы просто попытаться смягчить. Но пресс-секретарь Белого дома опять же говорит с, так сказать, уже абсолютно заготовленной фразой – вот такое теперь будет отношение к России, так сказать, к Владимиру Путину, другого пусть они больше не ждут. Так что это раздел, это уже совершенно другое отношение к этим ребятам. Я, кстати, замечу, что – ну да, там, от Трампы мы тоже много чего видели, и много чего слышали, вот, но такого – нет, и по похожим вопросам провоцировали. Все-таки как-то представление у этого человека, которого и шутом гороховым называли, и человеком опасным, непредсказуемым и т.д., у него все-таки какое-то представление о том, что можно, а чего нельзя, вот в таком, простом понимании, без всяких, может быть, тонкостей дипломатического этикета, чего-то там положенного по каким-то правилам международным, и т.д. Может быть, он на это он и плевать хотел, но вот что можно, а что нельзя, он видел очень хорошо. Никогда ни в отношении, так сказать, председатели синего, ни в отношении Владимира Владимировича Путина он себе подобного рода не позволял. А когда его пытались провоцировать вопросами, он либо уходил от ответа, либо, наоборот, встречал, так сказать, это достаточно жестко. Сейчас напомню, в 2017 году похожий вопрос, не похожий, а прям такой же вопрос, ему задавали, и, так сказать…
Соловьев: И он нашел корректные варианты ответить, скорее, наехал на президента США, и на власть США.
Дробницкий: Ну да, он сказал – слушайте, а сразу ответил вопросом на вопрос. Ему сказали – ну он же убийца. А он – слушайте, и ты что ли, смотрите, мы сколько людей по всему миру убиваем. Он как бы сделал такой, двойной ход, он с одной стороны, так сказать, не ответил на вопрос прямо, т.е. не стал обвинять в этом российского президента, во-вторых, он сказал, своим ответом показал, что речь вообще идет о действия на мировой арене, что он совершенно не рассматривает никаких, так сказать, никаких действий, связанных с внутренней какой-то политикой, с предполагаемыми какими-то, так сказать, инсинуациями по поводу внутренней политики, и внутриполитических импликаций. Т.е. этот ответ был, как бы, достаточно достойный, и на провокации прессы он не поддался, и заметим, что как раз Трампу-то задавали неожиданные вопросы, с ним старались ничего не согласовывать, его пытались постоянно подловить. А здесь совсем другая ситуация, да, совершенно, так сказать, подвели человека к этому, и он заготовлено ответил, да, я так сказать, и считаю. Я как бы считаю, и скоро-скоро заплатит цену. Так что на самом деле, я не знаю, это событие, вот, это не просто водораздел, просто мы должны понимать, с кем мы имеем дело. Вот эти, так называемые договороспособные ребята, которые пришли, так сказать, к нам в Вашингтоне во власть, пришли…
Соловьев: Заметь, как заткнулись все те, кто еще недавно говорили – ну что вы так за этого Трампа вцепились? Ну что вы так вцепились? Не, ну вот…
Дробницкий: Опять же, в Трампа мы не вцепились, он…
Соловьев: Просто мы хорошо понимали, насколько хуже будут демократы.
Дробницкий: Совершенно верно. Как бы пока Трамп был в Белом доме, это все-таки не переходило определенного рода черту. Он как, вы знаете, такой, некий удерживающий все-таки был в этой ситуации. Потому что, да, при всем, при том, что на него давил конгресс, что он был вынужден был санкции, подписывал законопроекты, которые, так сказать, конгресс строчил каждый раз, вот, тем не менее это все-таки человек, еще раз, да, он называл Владимира Путина и конкурентом и противником, и кем угодно, четко обрисовывая все, что происходит сейчас в мире, да, но не было такой ситуации, что он понимал, что некие линии, да, написанные переходить нельзя, нужно все-таки вести себя соответствующим образом, нужно видеть все-таки определенного рода берега. Вот удивительным образом у него, у человека, который в политику-то пришел прям накануне, считай, выборов, когда он вот он победил на них, он все-таки действительно это видел. Вот эти ребята, они с самого начало было видно, после их поражения, в 16-м году, что это за ребята, с каким отношением ко всему миру и к нашей стране. И, конечно, они считают, что, во-первых, то, что их лишили власти, да, они считают, что эти 4 года потерянные для них, что их лишили тогда власти, что это вообще преступление мира против них, что им положено было вершить судьбы мира, а по какой-то причине они была как бы этого лишены, и поэтому виноваты все. Виноваты все. Сейчас эти разговоры о том, что сторонник Трампа являются внутренними террористами – это месть. Месть за то, что они потеряли эти 4 года, за то, что тогда им американский народ сказал – нет, да? Вот, всему остальному миру они мстят. Мстят за то, что они тогда проиграли. Т.е. как же так, властелины мира, так сказать, вот эти самые люди, которые должны вершить его судьбы, только они имеют право считать, какая страна может существовать, какая нет. Какая идеология может существовать, какая нет, ну, и т.д. Вот эти люди сейчас мстят всем, да, это такая очень страшная штука.
Соловьев: Это значит, что они крайне опасны, и могут развязать войну, даже не осознавая этого? Т.е. самое важное, что у них исчезло то, что раньше называлось реал политик. Понятно, что мы больше не можем говорить в этих терминах о происходящем в мире.
Дробницкий: Совершенно верно, потому что эти ребята напрочь потеряли, еще во времена Клинтона. Почему мы можем говорить о временах Клинтона, ну потому что значительная часть администрации, правда в молодом возрасте, работала и тогда тоже. Но все-таки…
Соловьев: Клинтон да, а Байден и тогда был уже не молод.
Дробницкий: Ну да, да. Байден тогда, знаете, при Клинтоне Байден от сената был занят разрешением Югославии.
Соловьев: Конечно.
Дробницкий: Это был главный человек, который разрушал Югославию.
Соловьев: Но почему-то люди забыли, что Байден, пожалуй, покруче ястреб, чем покойный Маккейн.
Дробницкий: Ну да, если говорить о Маккейне, то все-таки у Маккейна была трагическая судьба, его использовали, так сказать, его втянули в политику на фоне только-только возвращения домой после жуткого плена, так сказать, чуть ли там не инвалидности, полученной в этом самом плену. А Байден, собственно говоря, профессиональный политик, профессиональный сенатор. И это он 1-й предложил, кстати говоря, вооружать, так сказать, боснийских сербов, тогда еще никто помыслить не мог, это была его идея, которую он высказал в сенате в свое время. И потом, да, ездил по бывшей Югославии, был так сказать, постоянно на борту или с Клинтоном и с Мадленой Брайт и т.д. Но это бог с ним, это история. Проблема состоит в том, что все-таки сам Билл Клинтон тогда реал политик не терял из виду, да, несмотря на то, что для демократических администраций все-таки идеологические вопросы всегда были важны. Но здесь мы видим чисто идеологизированную администрацию, они строят, так сказать, абсолютно идеологический блок, пытаются вокруг себя выстроить, они строят вокруг себя такую идеологию, очень жесткую по всем пунктам вот этого глобального начальства, и это действительно идеология. Если ты идеологически против них, это означает, что в их глазах ты просто-напросто преступник. Поэтому логически вот, смотря на то, что из себя представляют эти люди, мы понимаем, что они наверное прямо так и считают, что преступники – абсолютно все, кто не разделяет их точку зрения, их идеологию, из взгляд на мир. Вот ты, скажем так, там против того, чтобы 64 гендера было, значит ты преступник ты преступник, потому что думаешь не так, как они. И в этом на самом деле очень такая важная вещь, которую мы должны понять. Эти люди не то, что не терпят людей, которые действуют против них, или действуют независимо от них, это всегда было преступление против дядюшки Сэма. А вот то, что ты думаешь не так, как они, то, что ты считаешь, что у тебя есть возможность высказывать свою точку зрения и вообще ее иметь, вот тут ты становишься самым главным преступником. Тут ты становишься человеком, которого терпеть они не собираются, и, так сказать, обвинят его во всем, в чем угодно. И поэтому вот эти все нападки на Россию, на ее лидера, и вообще на нас, на наш образ жизни, мы должны понимать, что эта атака ведется очень серьезно. Задача эти ребят – сделать так, чтобы нас, такие, какие мы есть сейчас, чтобы нас не стало. Вот наше само по себе существование есть угроза для них, как для идеологического проекта, потому что с их точки зрения их идеологическому проекту, подчеркну, это идеологический проект, это не какая-то там капиталистическая форма хозяйствования, не рыночная экономика, никакая не защита прав личности. Это жесткая идеологическая вертикаль.
Соловьев: Это никогда не война непосредственно с лидером страны. Для них даже могут быть внешне хорошие отношения, как у них были, скажем, с Ельциным. Все равно это война именно с Россией как таковой.
Дробницкий: Да, это совершенно верно, это именно так и есть, мы можем этому найти подтверждение, кстати говоря, и в истории достаточно отдаленной от нас. Т.е. Россия всегда была, так сказать, неудобным объектом для очень многих западных государств, особенно для англосаксонских. Там, конечно, всякое разное бывало в нашей истории. Просто с течением времени вот это все кристаллизовалось в предельно ясную конструкцию. Вот нынешняя администрация Соединенных Штатов – это воплощение предельной ясности англо-саксонского Запада по отношению к нашей стране. Вот они идеологически такие, для них идеология состоит в том, не факты, не их предположения, не их интересы даже, а их идеология состоит в том, что мы все преступники, наш лидер преступник, и мы вообще преступно себя ведем, потому что мы с ними не собираемся соглашаться, мы не собираемся встраиваться в их идеологию, а значит, мы преступники. Это вот способ мышления, который там сейчас доминирует в правящей американской партии. И, кстати, эту власть у себя в стране они собираются защищать вообще любыми всякими способами. Я сейчас просто напомню о том, какой они билль собираются протащить через конгресс, и напомню о том, что войска до сих пор, так сказать, оккупируют центр Вашингтона, потому что они прекрасно понимают, что американские граждане с ним отнюдь не все согласны. И именно поэтому до сих пор центр Вашингтона – это укреплённая крепость, да, где остались все те войска, которые были введены туда в январе, до сих пор. Потому что на самом деле для них враги и те американские граждане, которые с ними не согласны, т.е. для них враги – все те, кто думают иначе. Я не знаю, это достаточно сложно сравнить, ну, так сказать, с кем-то еще в истории. Ну не буду сейчас приводить исторические аналогии, не дай бог чего, но надо понимать, что вот эти ребята, они устроены именно вот так. И все, что угодно, войска в центре Вашингтона, публичные оскорбления, но они все равно будут стоять на своем, они идеологически будут стоять на своем. Для них мы идеологически, идейно не приемлемы. Кстати, и пол Америки для них тоже идеологически не приемлемы, и уже как они будут с ними разбираться, мы еще поговорим.
Соловьев: Но это дает нам возможность серьезной контригры на территории Штатов.
Дробницкий: Да вообще на территории всего, вообще, надо понимать, что не нужно выставлять дело таким образом, как если бы Россия против всех, и Россия изолирована. На самом деле это не правда. Вот можно вспомнить покойного Раша Лимбо, так сказать, самого популярного за всю историю Соединенных Штатов, наверное, и западного мира радиоведущего, консервативного. Он, между прочим, в отношении Владимира Путина всегда высказывался очень позитивно и очень уважительно.
Соловьев: К сожалению, не будем….
Дробницкий: …душу, да.
Соловьев: Такая эпоха была.
Дробницкий: Да, это действительно был человек, человек-эпоха, и надо понимать, что здравомыслящие, консервативные, нормальные просто, живые люди по всему миру, они-то как раз с нами согласны. Они-то как раз идеологов, они-то как раз не приемлют, они их не любят. Они прекрасно понимают, что деятельность этих ребят – это наезд на их образ жизни, это наезд на их историю, на их предков, на бога. И вообще, на все, что они считают правильным в этой жизни. Вот надо понимать, с каким ребятами мы имеем дело. И что на самом деле-то не только мы, что называется, против них. Хотя лично мы против них не воевали. Мы-то допускаем, что возможны разные точки зрения, разные устройства там в мире, и т.д. Они не допускают. Эти ребята считают, что может быть только по их, или никак. И вот это на самом деле, действительно очень страшно, когда появляются такие руководители ядерной державы. Да еще по совместительству владеющий супероружием под названием доллар Соединенных Штатов, вот это должно нас заставить наконец не то, что задуматься, мы это уже проехали, даже должно заставить действовать совершенно иначе, потому что тот мир, в котором мы оказались после заявления Байдена – это совершенно другой мир, и в нем уже, так сказать, и полумеры, и мягкое отношение к партнёрам, и вообще говоря, представление о том, что ну может быть мы проскочим, что может быть когда-нибудь отменят санкции, и начнутся опять иностранные инвестиции, и все эти благоглупости, им уже не места. Вот нам всем ответили, что, собственно говоря, они о нас думают, и как они будут дальше действовать. И, кстати говоря, так сказать, и на внутреннем контуре у себя, и на внешнем эти ребята будут действовать одинаково – жестко, нагло, и исходя исключительно из идеологического заряда. Для них вот хоть весь мир в труху, а их идеология должна победить.
Соловьев: …должна в 1-ю очередь обезопасить свой дом. Т.е. мы должны тогда крайне жестко пресечь любую попытку идеологического влияния извне.
Дробницкий: Ну конечно. Тут еще как бы есть такая важная вещь, что надо различать, вообще говоря, наличие действительно людей, которые вообще думают не так, как большинство, или не так, как кто-то во власти, это совершенно нормальная вещь.
Соловьев: И выполнение идеологического заказа США.
Дробницкий: Наверное. Более того, надо ж понимать, каким образом люди вот, скажем так, как бы оппозиционеры становятся, у нас проводниками воли вот этого глобального начальства. Можно просто проследить за эволюциями высказываний. Как только партии там качнется куда-нибудь. Не знаю, берешь Вашингтон-Пост, Нью-Йорк Таймс, и смотришь – линия демпартии США немножечко сыграла влево или вправо, и совершенно тут же, эти клиенты все, так сказать, глобального начальства, начинают говорить то же самое. Для них партийная дисциплина вот этой глобальной вертикали идеологической гораздо важнее вообще любых процессов, которые происходят в России. И вот ты смотришь, как они колеблются с линией партии, значит это клиенты этих ребят, и с ними разговор может быть только один.
Соловьев: Да, но сейчас…
Дробницкий: Это агенты их.
Соловьев: Да, но у нас сейчас с тобой все еще проще. Мы с тобой видим разговорам у посольств, которые сейчас раздаются там у «Эха», то, что пишет, и мы сразу можем сказать, вот увидеть – вот они отрабатывают информационный повод, заброшенный США. Значит, мы понимаем кто они, что они, и чьи они. ФБК, МБХ впрямую подписались под то, что они агенты американского влияния, просто, не скрывая.
Дробницкий: Да, кстати говоря, любопытная такая шутка, что по всей видимости теперь, знаете, экивоки такие, 12-13-х годов по поводу того, что нет, мы не за Америку, мы за Россию, просто за другую Россию.
Соловьев: Не, не. Все уже не работает.
Дробницкий: Штукатурка такая еще существовала тогда. Любопытно, что сейчас они даже перестали пользоваться этой штукатуркой, они просто уже сами откровенно говорят – вот мы вот с тем глобальным начальством, мы с ними, вот оно, это глобальное начальство придет, вот оно вам а-та-та устроит, ох мы вам устроим после этого иллюстрации, и все на свете. Т.е. вообще говоря, вот ныне наступает кристальная ясность.
Соловьев: Наступает наша иллюстрация, индийским национальным изделием под названием вигвам, как было сказано в знаменитом мультфильме.
Фрагмент эфира программы "Полный контакт" от 18 марта 2021 года