Добро пожаловать в наш текстовый квест. Рисует всё также Oni. Ласкает ваши уши озвучкой Паша. А возможность читать, не спотыкаясь о многочисленные ошибки, подарила наш новый редактор Мария!
День 2. Крысы бегут с корабля?
Вальд | То, что осталось
– Мы должны уходить отсюда! Искать выход наружу. Бросить всё, кроме съестных припасов, которые я уже поручил собрать, – сходу выпалил Вальд, как только собрал Совет в укромном уголке пещеры.
Повисла тишина. Остатки Совета молчали. Не было Ульды, которая перебила бы его и предложила свой план, в котором была бы ключевой фигурой. Не было лекаря Эфиаро, который презрительным тоном раскритиковал бы предложение Вальда. Если с Ульдой их разделяла груда камней, завалившая вход в пещеру, то куда пропал лекарь, Вальд не знал, и его это беспокоило.
Беспокойство – этим словом сейчас можно было охарактеризовать весь город. Онул`Умрил затих как перед бурей. Люди вздрагивали от каждого шороха, шарахались от каждой тени. А прирученные жителями города, светоящеры стали вести себя как дикие. Если раньше их приучили плавно поднимать светорожки и освещать людям дорогу, то теперь они по большей части держали их прижатыми к голове, как некоторые животные прижимают уши от страха. А время от времени, словно желая напугать кого-то, ящеры резко вздымали свои рожки, из-за чего вся пещера то и дело озарялась ослепительными вспышками.
– Но как же наш город? Как же моя таверна? – нарушил тишину эльф с забинтованной ногой.
– Твоя таверна тебя чуть не убила, – проворчал дворф, возившийся с грудой палок под единственным факелом, освещающим собрание.
– Если бы я знал, что будет землетрясение, то учёл бы это, когда устанавливал леса! – огрызнулся эльф, – О, знаю! Если в своде пещеры надёжно закрепить канаты, а к ним привязать деревянные платформы, то на них можно работать даже в случае толчков.
– Ташиб, вечно ты всё усложняешь, можно же просто строить на земле, а не на сталагнате. Вечно вам, эльфам, на верхотуру нужно забраться.
– Ташиб, Гвон, прекратите, прошу вас. У нас есть более важные темы для разговора. Я примерно подсчитал на сколько нам хватит еды и топлива для освещения. У нас и до, хм, как все это называют, “погребения”, была нехватка древесины, а теперь и подавно, – остановил намечающуюся ссору Вальд и, указав на единственный факел рядом с Гвоном, добавил, – факелов хватит на несколько дней.
– Мы всегда можем разобрать пару построек на древесину для костров и лучин, – не успокаивался дворф.
– И разрушить городской ансамбль, который я так старательно выстраивал! – не выдержал эльф. – Здание таверны, будто соединяющее сталактит и сталагмит, должно было стать вершиной ансамбля, его кульминацией! Никто до меня такого не делал, я вошёл бы в ист…
– Ташиб… Ташиб. Ташиб Савиано! Вернись на землю, пожалуйста. У нас всё же собрание, – укорил Вальд и поморщился от нечаянного каламбура, ведь архитектор во время землетрясения поранил ногу, упав с лесов. Ему показалось, что обычное ворчание Гвона стало подозрительно похоже на сдавленный смех. – М-да, к слову об этом, Ташиб, ты, судя по всему, последний видел лекаря Эфиаро...
– Да, он перебинтовал мне рану, сказал, что она гноится и ушёл за лекарствами. Больше я его не видел. – Эльф случайно оперся на больную ногу в пылу своей предыдущей тирады и теперь, морщась, тёр её.
– В его поведении было что-то необычное? Необычное даже для него, – уточнил Вальд.
– Да, да-а, я думал это из-за того, что у него столько работы, столько раненых после землетрясения. Но когда я упал с лесов и распорол ногу о камни, меня отнесли к раненым, и я видел, как Эфиаро с абсолютно спокойным лицом перевязывал, заштопывал, в общем, собирал пострадавших по частям. А сегодня он как будто другим человеком стал. И эти очки его жути наводят. В свете огня у них алый отблеск...
– Так что именно в его поведении изменилось? – оборвал архитектора Вальд.
– Я к этому и вёл: никогда ещё я не видел Эфиаро напуганным до сего дня. Сначала он просто был слегка нервным и то и дело вглядывался в темноту, в сторону туннелей, уходящих вглубь горы, как будто мог там что-то увидеть... – Ташиб умолк, о чём-то задумавшись, и какое-то время был слышен только стук молотка: дворф всё ещё возился с палками.
– Последний. Последний раз, когда ты его видел, что он делал, куда пошёл?
– Так я уже говорил, что он пошёл за лекарствами. Вспомнил! Перед этим он опять всматривался в темноту, причем недалеко от нас. Я проследил за его взглядом и мне показалось, что я заметил там какое-то движение. Я тогда ещё спросил Эфиаро: «Там кто-то есть?» - но он резко развернулся и сказал, что ему нужно в лечебницу за лекарствами. Мне, кажется, он был напуган. Больше я его не видел.
– Небось пошёл забрать своего ненаглядного мальчика-вампира, – подал голос дворф, – вот, держи, – Гвон протянул два только что изготовленных деревянных костыля эльфу.
– Так его тоже нет?
– Не знаю. Надеюсь, что да, – хмыкнул дворф, помогая Ташибу встать на костыли.
– Обсудим оставшиеся вопросы, а затем обследуем лечебницу. Впрочем, Эфиаро там точно нет: я посылал туда людей, они доложили, что обыскали всё здание, – голос Вальда становился все более резким, не оставляя никакого шанса на возражения. – И прежде, чем мы организуем эвакуацию, нужно снарядить отряд для разведки сети туннелей. Гвон, нам нужны удобные носилки для поклажи, у нас её будет много. Ташиб, с тебя система отметок для ориентирования в туннелях.
Только ворчание дворфа, да болезненный вздох эльфа сопроводили возвращение невольного правителя колонии. Больше некому было возразить Вальду, взять часть ответственности на себя.
«Один раз я уже отказался от титула моего хозяина. Быть может, я верил, что весть о его смерти – дурацкая ошибка. Но люди всё равно смотрят на меня и ждут моих приказов. Они всё равно видят во мне короля, которого у меня и у них отняли», – так думал Вальд, распустив Совет и направившись в лечебницу.
Коин | Украденное зло
Мягкий шелест крыльев вернул Коина из забытья. Это было трудно назвать сном. После сна чувствуешь себя отдохнувшим и полным сил, а Коин чувствовал скорее их отсутствие.
Холодный бледно-голубой огонь в обнимку с абсолютно противоположным, живым и теплым, маленьким красным огоньком опустился прямо перед мальчиком. Это была та самая летучая мышка, убитая Коином, которую он вернул к подобию жизни, напоив из жалости своей кровью. В зубах она сжимала добычу – такую же летучую мышь, но поменьше. И всё же было удивительно, как этот маленький монстр умудрился не только тащить тельце в зубах, но и летать вместе с этой ношей.
Коин вновь не справился с жаждой и набросился на принесённый подарок. Клыки вонзились в ещё живую летучую мышь с такой силой, что на лицо мальчику брызнула кровь и потекла по щекам кровавыми слезами. Он опять дал своей крови мертвой мыши в уплату за украденную жизнь, превращая это в мрачный ритуал. И вот уже две бледные звёздочки порхают в воздухе, с приятными ушам хлопками крыльев.
Но что это? Мальчик оглядел сонм маленьких далёких огней, который его постоянно окружал. Раньше там были только горячие, пылающие огни жителей города, а теперь что-то изменилось. Если бы сейчас кто-нибудь вошёл в маленькую темницу под крышей лечебницы, то ему показалось бы, что мальчик смотрит сквозь стену. И это было бы наполовину правдой. Что за стеной, Коин не знал, но красные звезды, которые никто, кроме него и лекаря в его отвратительных очках, не мог лицезреть, пылали так ярко, что ни камень, ни дерево не были препятствием их манящему сиянию. И теперь среди этого звёздного неба появилось что-то отвратительное. Оно было похоже на неприятные, но какие-то родные, огоньки неживых летучих мышей, хотя больше напоминало клубок из отвратительных щупалец. Но больше всего мальчика испугало, что в этом чёрном, с мертвенными всполохами клубке было что-то его, Коина. В затуманеном сознании мальчика всплыли картины, как лекарь Эфиаро литрами выкачивал из него кровь для каких-то своих экспериментов.
И Коин понял. Лекарь ушёл. Ушёл с украденной кровью. Его кровью! Чтобы сотворить ещё таких же чудовищ, как то, которое рыскало поблизости.
Мальчик, ещё недавно валяющийся без сил, вскочил. «Я должен остановить его! Лекарь обманул меня! Я знаю! Это он создал чудовище, убившее моих родителей! И он наполнит ими мир, если я его не убью!»
Беззвучный монолог прервали шаги. Две летучие мыши с горящими голубым огнём глазами, как будто испугавшись, выпорхнули сквозь решётку в потолке. А мальчик зарычал от переполняющего его гнева и повернулся в сторону приближающихся к нему огненных светил, что обещали наполнить его жизнью и придать сил в грядущей борьбе. Они так и кричали: “Только прикоснись, вкуси нашего тепла, выпей меня!”