Эволюция часто интерпретируется как линейная, биологическая и дает четкие ответы, но это не так, и Люси является одним из примеров того, как рассказ и теория не совсем согласуются друг с другом. Квир и постколониальная теория - это стратегии чтения для изучения того, как можно переосмыслить эволюционную теорию, не обязательно для подтверждения и придания «естественности» нашему часто объявленному вне закона существованию квиров, хромых или цветных людей. Напротив, я хотел изучить и то, как деколонизировать область научной теории, и как распознать те моменты, которые не совсем согласуются, не дают точных ответов и довольно странны. Сосредоточившись на обнадеживающем монстре, я стремился вывести на первый план те отвергнутые тела, которые, по мнению Гольдшмидта, были необходимы для выживания. Различие для Гольдшмидта было узнаваемым и уязвимым, и тем не менее это был тот самый путь, по которому планета и ее жители могли продолжать жить вместе как целостные существа, зависимые друг от друга. Это чудовищная концепция надежды, которая не предлагает уверенности в различии, являясь праздником разнообразия, которое стремится сделать невидимыми реальные последствия воплощения различия, но вместо этого показывает смертельные последствия изменений, поскольку радикальное различие часто приводит к смерти. Надежда - это не идеализация различий как способ выживания; это проблеск чудовищности как взаимосвязи между окружающей средой и видами животных, опровергающий логику мультикультурного празднования и колониального насилия. Это странно, потому что не может отделить растения от животных от человека, а также потому, что последующие виды родственны, но все же различны. Это чудовищная надежда на возможности,
Я не хотел писать иную историю эволюционной теории, но хотел исследовать, почему теории Гольдшмидта высмеивались и высмеиваются и почему популярная культура так привлекает скачки видов. В самом деле, если мы хотим понять эволюционную теорию и ее социально-политические возможности и ограничения, мы также должны думать вместе с теми, для кого наука не только сомнительна, но и является потенциальной. Монстры могут показаться не такими уж научно обоснованными, но для Гольдшмидта они являются обещанием надежды. Монстры воплощают различие как неизвестную возможность продолжения во все новых и взаимосвязанных формах.
