Посему дано ему имя: Вавилон,
ибо там смешал Господь язык всей земли,
и оттуда рассеял их Господь по всей земле.
(Бытие 11: 9)
Две белые голубки выпорхнули из-под козырька и унеслись в затянутое сизым маревом небо.
Х-467 сделал последнюю затяжку и зашёл обратно в бетонную коробку квартиры. Взгляд лениво скользил по изученным до последней щербины шпаклёванным стенам, металлической мебели. Такой же как у всех.
Вавилон всегда поражал его своей величиной: город, где жили бок о бок миллиарды людей, говорящих на одном языке, носящие одну и ту же одежду, прозябающие чётко отмерянные Вавилоном пятьдесят лет в кубах из песка и цемента.
Х-467 слышал от родителей, пока те ещё не были уничтожены, о детях, родившихся с изъяном в ДНК, с желанием выделиться. Вавилон уничтожал таких с неумолимым усердием: отправлял на перевоспитание в Башню, если дитя не менялось — в крематорий.
В школе ему рассказывали, что, когда человечество победило Бога, такие индивидуалисты поставили под удар существование Вавилона: они хотели свои города, хотели свои одежды, свои традиции, даже свой язык. Х-467 помнил, как его вырвало прямо на парту при изучении этой дикости.
Только поддерживая равенство, люди могли выжить, сохранить свою империю, стать в итоге вавилонскими сверхлюдьми.
Схватив серый жакет с вышитой на спине башней под лоснящимися чернотой буквами «Gott ist tot[1]», Х-467 покинул помещение.
Внизу его уже ждал Y-921. Коллега сидел, положив подрагивающие руки на глянцевый руль сверхмобиля. Вздрогнув от хлопка дверью, он повернулся к Х-467 и, непрерывно облизывая губы, заговорил:
— Нам повезло, так повезло. Первая ликвидация. У восточного рубежа раскрыли секту бракованных, они скрывались несколько лет, но сегодня с утра дроны засекли из одной квартиры странные звуки. Представляешь, какая нам выпала честь? Вавилон выбрал именно нас. Чур, я делаю первый выстрел.
— Как скажешь. Надеюсь, у них хотя бы есть оружие, убивать животных, должно быть, очень скучно, — протянул Х-467, начищая ствол новёхонького кольта.
До восточного рубежа они ехали одиннадцать часов.
Одиннадцать долгих часов в полной тишине на сверхзвуковой скорости от края до края Вавилона. Y-921 пытался завести непринужденный разговор, но постоянно скатывающееся в рассуждения о бракованных генах обсуждение наскучило Х-467 и он изобразил сон, благо беспокоиться об автопилоте не нужно.
Сквозь полуприкрытые веки он видел только бесконечно тянущуюся мимо серость, периодически перемежающуюся всполохами пустынь. Пустыни появились на месте уничтоженных гор и засыпанных океанов. Вавилон расчистил и утрамбовал для себя землю как поле для гольфа.
Природа была выселена за стены, оставив песочницу молодым богам — людям.
***
— А ну в сторону, суки! — крикнул Х-467, выбивая дверь с ноги. Тонкий алюминий скукожился от удара, обхватив ботинок в серебристые клещи.
— Сука! Вай-девятьсот-двадцать-один, вытащи мне ногу.
Ритмичные скрежещущие звуки, доносившиеся из-за двери, стихли. Х-467 не волновался — выход и вход в каждую ячейку был только один, не с балкона же они прыгнут.
Наконец, удвоив усилия, ликвидаторы вынесли металлическое полотно и вошли в квартиру. Посреди комнаты жались друг к другу пара мужчин, закрывая телами третье, принадлежащее маленькой девочке в слепяще-белом платье.
Y-921 выстрелил первым, как и хотел. Алые брызги крови с частицами розового мозга из головы мужчины окрасили белую ткань. Девочка завизжала и выставила перед собой руки, сжимающие лодочку из гнутой тарелки, посередине перемотанную пятью тонкими проводами. Потёки гемоглобиновой массы спустя мгновение зеркально легли на тонкое платье. Х-467 перешагнул дергающее ногами в агонии тело и схватил ребёнка за плечо.
— Поедешь с нами в башню, назови имя, — процедил он сквозь зубы, круговыми движениями разминая ноющее от отдачи плечо.
Девочка уставилась на него полными слёз голубыми глазами и шепнула:
— Ауссихт[2]. Они звали меня Ауссихт.
***
Ребёнка со странным именем кремировали. Это Х-467 узнал в Башне, когда пришёл за новым жакетом: сопротивляющаяся девочка оторвала рукав и запачкала кровью отутюженные полы.
Х-467 не знал, отчего эта новость ударом пневмомолота отдалась в его голове.
Вечером он сидел за столом в своей ячейке и крутил в руках конфискованное устройство. Странная форма не выдавала назначения конструкции. Х-467, уже готовый выбросить лодочку в мусор, задел пальцами тонкие провода. Зазвучал скрежещущий звук.
Импульс прошел по нервной системе прямо в мозг, который взорвался в районе виска яростью. Ощущение беспомощности и обиды заключило в липкие тягучие объятья его трясущееся в рыдании тело. Сердце гулко стукнуло, а потом в груди словно скрутило узлом и рвануло, обнажая только ледяную пустоту.
Х-467 проводил и проводил правой рукой по проводам, переставляя пальцы левой, зажимал их у узкой части лодочки. Рваные звуки разносились по бетонной коробке, проникали сквозь тело мужчины и заполняли его. Внезапно Х-467 захотел выкинуть форму, обернуться в ткань цвета глаз убитой девочки.
Над блоком за облаками дрон отправил сигнал в Башню.
___________________________________________________________________
[1] Бог мёртв, пер. с нем.
[2] Aussicht — надежда, пер. с нем.
