Мистика. Кого она родила? Он всегда был особенным.
Только родился, весь роддом сбежался посмотреть на малыша, который четко звал маму. Его раскатистое "ма-ма" заставляло сжиматься сердце. Сыночек, я здесь!
Глаза новорожденных, как в пелене, в тумане.
Это не про него. Принесли кормить. На маму смотрели странные, серо-голубые с желтыми крапинками очень серьезные глаза. Они просто впились в ее лицо, будто старались запомнить ту, которая должна была его вскормить. Ни тени мягкости, любопытства, детской беспомощности. Лишь нетерпение — давай, корми, что смотришь? Требовательность, команда, не приятие возражения, казалось так может смотреть лишь взрослый человек. Ошибаетесь. И мать подчинилась. Это было удивительно. Ровно через 2 часа сын открывал глаза, обводил взглядом комнату, находил свою кормилицу, суровым взглядом заставлял брать на руки и кормить. Не плакал, не капризничал, требовал на каком-то своем вербальном уровне.
Сначала она радовалась.
Сынок спокойный, постоянно спит, с ним легко можно успеть сделать все дела. Растет хорошо, набирает вес не по дням, а по часам. Одно странно-не любит быть на руках и отдергивает головку, когда его пытаются погладить. Успокаивала себя, ну вот такой он у меня, независимый. Эй, стой! Ему всего-то 3 месяца. А он будто робот, позволяет себя растить без эмоций, без нежности и любви. И эти глаза... Она в них смотреть уже спокойно не могла. Так шли дни, месяцы, годы. Сын рос молчаливым, играл всегда один, с другими детьми не общался. В одно и то же время сам садился за стол. Если мать не успевала заранее поставить тарелку на стол, обжигал ее своим волчьим взглядом. Поел, встал, ушел. Ни спасибо, ни хочу еще, вкусно или нет, непонятно.
Давно уже она ни о чем не спрашивала сына. Знала, не ответит.
Смотрит исподлобья. Даже к врачам водила, искала отклонения. Как один говорили, совершенно здоров. Не немой он и не глухой. Просто не хочет общаться. Подождите, заговорит, в садик отдайте. Оживет среди детей. С ужасом вспоминает первый его день в садике. Укусил девочку так, что воспитатели оторвать не могли, будто волчья хватка была в детских зубах. Бедному ребенку кровь остановить не могли. Следы были такие, как от укуса бешеной собаки. Наотрез отказались оставлять сына в садике. Сама учила его буквам и цифрам. Молчит, но на вопрос, где буква "А"—показывал рукой. Сколько будет 2+1, отодвигал три кружочка. Соображает ведь! Повела его в школу. Надо ли говорить, что ноги подгибались и руки тряслись? Вдруг опять кого-нибудь укусит. Не укусил, толкнул со всей силы мальчика со ступенек. Стоял и смотрел. Лишь желтые крапинки в глазах загорелись ярче.
Опять повела к врачу. Может это аутизм?
Опять ничего не находят. Но назначили домашнее обучение. Как на автомате письменно правильно отвечает, даже не задумываясь ни на минуту. Однажды учительница не поняла ответа и настойчиво что-то спросила опять. Поднял глаза и так посмотрел! Вспыхнули желтым огнем на доли секунды. Но и этого хватило. Сказала матери:" Я его боюсь!" И не пришла больше. Хорошо хоть последние дни занятий были перед летними каникулами. Посоветовали матери свозить сына к одной старой бабушке. Та жила в глухой деревне возле леса. К ней много народу ездило, всем помогала, чем могла. Два дня пришлось стоять в очереди. Ночевали у одной женщины, приютила их на ночь. Много хорошего рассказывала о бабушке. Говорила, поможет обязательно. Хотела погладить по голове мальчонку. Зыркнул своим диким взглядом! Отдернула руку и перекрестилась.
В доме у бабушки чуть сердце не остановилось.
Посадила та сына напротив и молча смотрела в его глаза. Долго, не отрываясь, будто разговаривали они на каком-то только им ведомом уровне. Потом отвела мать в другую комнату и сказала странные и страшные слова:"Отпусти его. Он не твой. Ему не место среди нас!" Что это значит? Куда надо отпустить 7 летнего сына? Как это не ее сын? Да он один единственный такой с особенными глазами. И именно она его родила! Ополоумела старуха? А мальчишка вошел в комнату. Подошел к бабушке. Молча постоял, потом прижался к ней! Околдовала, старая! Повернулся и вышел. Утром надо было уезжать. Ночевали опять у той жалостливой женщины. Сын спал, а мать все не могла успокоиться. Как это, отпусти... А утром не нашла мальчишку в кровати. И во всем доме, и в деревне, и в окрестном лесу — его не нашли. Исчез. Мать сходила с ума. И лишь бабушка говорила ей:"Успокойся! У него все хорошо. Он ушел к своим!"
Прошли годы. Не уехала мать из этой деревни.
Вдруг сын вернется, а ее нет. Прибилась к той бабушке, она единственным человеком была, который говорил, что сын жив и у него все хорошо. Помогала людей принимать до самой ее смерти. Сама стала старушкой. Все ждала. Пару раз казалось, что ночью в окно смотрят серо-голубые глаза с желтыми крапинками. Выбегала из дома, но только шелест деревьев, да звуки леса. Пошел слух по деревне, что на браконьеров ночью кто-то нападает. Жуть страшную рассказывали. Вой слышали рядом и рычание. Все капканы погнуты были, силки разорваны. Возвращались к своим палаткам, а там одни куски тряпок, в клочья растерзанны. Страшно в лес ходить. Даже просто за грибами и ягодами. А еще говорят, что снятся браконьерам глаза в ночи. И только мать знает, чьи они. Ставит свечку она и молится. И просит прийти к ней хотя бы во сне.