Открылась дверь моего кабинета, друг за другом вошли Медет и Катя, у Медета в руке большой пакет, повеяло тревогой.
(Однажды, год назад, они заходили ко мне, счастливые, держась за руки. Медет – типичный представитель своего племени: тонкая желтоватая кожа натянута на скулы, раскосые глаза блестят, каревеют, а белые зубы делают улыбку прекрасной, сухощавый, среднего роста, лёгкий на ногу, быстрый в движении. Катерина – русская красавица, высокая, статная, полногрудая, белокожая, синеглазая, с пшеничной гривой волос, вздёрнутый нос с парой веснушек на нём и алые губки в придачу. Юные, красивые, счастливые. Все ребята, а их немного в училище, но девчонок-то много, заглядывались на неё, а Медет, как увидел, так и «прилип». Сначала ей, русской девочке, которая училась в русской школе, показалось забавной такая экзотика, но «кто над кем смеётся, тот над том и споткнётся», стали дружить, а потом завертелось. Пришли они ко мне поделиться счастьем и тревогой, они сказали, что их родители ни за что не разрешат им пожениться, но, сейчас, им быть вместе, это счастье. Молодые, по 18 лет, они имели на это право, обычаи, нравы, условности, всё потом, а сейчас, вот сейчас, они вместе, глаза в глаза, полные любви.)
Вошли тихонько, сели рядом за парту, вздохнули, поглядели друг на друга, Медет произнёс одну фразу, в прекрасных карих глазах стояла влага:
-Мы идём на аборт.
Катя опустила глаза и вздохнула. Установилась тишина, у меня в горле встал комок, я никак не могла его проглотить:
-Дети, что же вы? Учишь, учишь…
-Так получилось.
-Никак нельзя оставить ребёнка?
Катя мотнула головой, Медет:
-Мы долго думали. Мы понимаем, что нам конец, но ребёнок ещё в зачатии, ему не будет так больно, а оставлять его… Я ещё несколько лет не смогу быть полноценным отцом, а Катя, она так молода, у неё всё впереди, но не со мной.
-А если…
-Мы понимаем, но из-за других будущих детей, мы не можем оставить страдать этого ребёнка.
Щемило сердце, они пришли ко мне в горе, потому что больше некуда пойти, они доверились мне, они не просили помощи, они уже всё решили, просто нуждались в поддержке. Я ничего не могла им сказать, они всё знали сами, сами решили свою судьбу. Жаль, что нет сейчас рядом с ними их родителей. Они поднялись, сказали в голос:
-Спасибо!
Я смотрела на них в окно, они шли по дорожке, пока вместе, потом она войдёт в дверь больницы и дверь закроется. Навсегда! Нет, нет, с Катей всё благополучно завершится, просто они уже никогда не будут вместе.
Через несколько лет я встретила Катю, она гуляла по аллее парка с коляской, в ней спала девочка, очень похожая на Катю, я порадовалась за неё, она прижалась ко мне:
-У меня всё хорошо. У меня очень хороший муж, он любит меня, а доченька, это моё солнышко.
А в глазах потаённая грустинка…
В группе у меня четыре мальчика, все казахи, у девочек пользуются сокрушительным успехом. Одна из них, скромненько сидит, старательно занимается и мальчикам угодить не старается, да на таких-то и обращают внимание. Девочка красавица, «арабистой» внешности: черты лица тонкие, кожа белая, глаза большие, один из мальчиков запоглядывал, всё задеть, зацепить норовит, мимо идёт:
-Узбешка, узбешка, узбешка!
У казахов нет буквы «Ч», она звучит мягко, как «Ш», узбечкой дразнит, потому что больше на узбечку похожа, а не жалуют друг друга казахи и узбеки.
«Узбешка» губы сомкнёт, глазами большими глянет и отодвинется резко.
Задержался как-то «малец», «узбешка» убежала от него, спрашиваю:
-Нравится девочка?
От смущения ляпнул:
-Ничего, на голодный желудок пойдёт.
Сели, поговорили за жизнь, парнишка хороший, пробует свои силы, примеряется, всё приходит с опытом, а первые общения между молодыми людьми строятся без опыта, только понаслышке, да по фильмам, которые теперь, часто, похабные. Научится, только качество опыта и от партнёра зависит. Как повезёт.
Начало 1 части тут. Начало 2 части тут.
Начало 3 части тут. Начало 4 части тут.