Идучи морем, непогоды не брани, и тиха не хвали
Рассматриваю фотографии из «дембельского» альбома В. Ю. Кондрашина и хочется петь:
Ты, моряк, красивый сам собою,
Тебе от роду двадцать лет.
День моряка – подводника очень значим для Владимира Юрьевича, который нёс свою службу на Тихоокеанском флоте спецтрюмным матросом на атомной подводной лодке проекта 667 А, оснащённой комплексом Д-5 с 16-ю баллистическими ракетами, именующейся более просто – «азуха». Длина лодки 160 метров. Хвост как у самолёта, единственная принадлежность, напоминающая о небе, о котором, будучи мальчишкой, мечтал Владимир.
В детстве прочитав книгу «Воздушный плацдарм» грезил о воздушно-десантных войсках. После школы пытался даже поступать в Иркутское высшее военно-авиационное училище, да не сдал математику. Поэтому в 1975 году, пройдя военную комиссию, был обескуражен тем, что с «неба упал в море». Видимо – семейное: прадед Семён Яковлевич Полуянов в царское время служил во флоте.
Мы вахту несем боевую
В глубинах советских морей.
Службу начал во Владивостоке в учебном отряде подводного плавания. Постепенно, осваивая морскую науку, смирился с судьбой и даже с рвением принялся за обучение. Легко давалась водолазная подготовка. Нравилось опускаться на глубину в торпедном аппарате, а потом самостоятельно всплывать. Неизгладимое впечатление оставило празднование Дня ВМФ, где демонстрировались корабли, морская пехота, плавучие танки.
После учебки морячков на десятипалубном корабле «Советский Союз» отправили на Камчатку. Судно сопровождали дельфины - красивейшее зрелище! Первое морское путешествие для многих оказалось серьёзным испытанием: с морской болезнью справлялись не все. А Владимира море приняло: ему нипочём качка и штормы.
По прибытию на место моряков распределили по подводным лодкам, подбодрив новичков тем, что попали они в «интеллигенцию флота».
Подводная лодка - морская гроза.
Под черной пилоткой стальные глаза.
В обязанности спецтрюмного входит обслуживание атомного реактора. Реакторный отсек заполнен массой приборов и механизмов. Если, не дай Бог, механизмы выйдут из строя, то ремонт реактора и парогенераторов приведёт к радиационному загрязнению. Поэтому рабочее платье матросов часто менялось, а нижнее бельё - выкидывалось. Матросы всегда были с дозиметрами. В спецтрюмные брали не всех – сильных физически и по духу, обладающих исполнительностью, самоотверженностью и знающих технику.
Однажды на лодке произошло серьёзное ЧП: сработала аварийная система реактора. Произошёл сбой в автоматике. Пропало электричество. Лишь зловещие красные вспышки. Лодка провалилась на 80 метров от положенной глубины. Вот здесь и потребовалось мужество и высокая самоорганизация спецтрюмных матросов. Преодолевая страх и панику сделать, своё дело - ввести в действие второй реактор.
Как говорил капитан первого ранга Гаджиев: «Нет нигде такого равенства и братства перед лицом смерти, как в экипаже подводной лодки. Где-либо все погибают, либо побеждают».
Вахта спецтрюмного длилась четыре часа, затем - восьмичасовой отдых, во время которого играли в настольные игры, смотрели фильмы. Но и помнили об участке лодки, закреплённом за каждым матросом, который должны содержать в порядке. Владимир драил правый борт. Все трубы, вплоть до маленьких, должны были блестеть.
Каждый подводник знает, что самое трудное в службе - «автономка»: 90 суток без всплытия.
- Не понимали, где мы ходим,- рассказывает Владимир Юрьевич, - у каких берегов. Знали лишь, что Северный ледовитый океан, Тихий океан и Баренцево море – наши попутчики.
Океан за винтом лодки скомкан.
Глубины беспросветный покров.
Третий месяц идет "автономка"
В гильотине арктических льдов.
И в минуту, когда боль печали,
Мой товарищ, уже не пройдет,
Ты сыграй мне, как будто случайно,
На истертой гитаре фокстрот.
Каждодневный риск, сжатое пространство, тяжёлый воздух-всё это способствовало перепадам настроения. Как загрустят матросики, Владимир брал в руки гармошку, она обязательно плавала со всеми экипажами, и пел песни, вспоминая при этом свой дом.
Володя учился играть на «хромке» возле бани в огороде. А начал с песни «Гренада». Имея отменный слух, он не только пел, но и серьёзно занимался спортом: лёгкая атлетика, лыжи. На всех соревнованиях имел первые места. Выступал, будучи школьником, за команду Красноуфимского СПТУ.
С особой теплотой вспоминает детство: хоккейные баталии на старом стадионе, где на катке устанавливали вращающуюся ёлку, светящуюся огнями гирлянд, и граммофон, откуда звучала музыка. Как всей улицей гоняли шаровками "попа".
-Детство прошло в фуфайках, - с теплотой говорит Владимир Юрьевич, - в заботе и работе, но было счастливым.
В семье, где родители работали, по хозяйству трудились сыновья, их было трое. Володя мог не только со скотиной и огородом управиться, но и полы вымыть, шторы на окна повесить. Рано научился управляться с пилой и топором. С восьмого класса начал подрабатывать. Всё лето на лошади от коммунального хозяйства менял прогнившие деревянные тротуары по Манчажу. Работал и сменщиком отца на гусеничном тракторе ДТ-75. Помнит даже, что на вспашке зяби перегнал по показателям отца, заработав больше денег.
Во время трёхлетней службы, заслужив отпуск, приезжал домой. После каждой «автономки» морякам полагался отдых в санатории с термальными источниками, где, кстати, неподалёку отдыхали и космонавты.
Почти перед окончанием службы, когда на лодку пришло новое пополнение, «стариков» вывели из штата и перебросили в Прибалтику. Там их обучали на новый проект «буки». И на этой подлодке сходил в «автономку».
Гуляет красотка -
Подводная лодка
По северной бурной воде.
Страну охраняет,
В глубины ныряет,
Врага караулит везде.
Служба прошла от старшего матроса до главного старшины. Демобилизовался в звании старшина 1 статьи.
Судьба распорядилась так, что свою мирную деятельность продолжил на «глубине» только уже земных недр. Служил в военизированной горноспасательной части респираторщиком в г. Гремячинск. По окончании Донецкого горного техникума им. Абакумова получил диплом специалиста по подземной разра-ботке угольных месторождений и свидетельство по горно-спасательному делу. И в 1982 году, в шахте «Засятько» города Донецка вступил в должность горнорабочего очистного забоя.
Тут пригодилась закалка службы во флоте, выработавшая терпение, бесстрашное отношение к обстоятельствам. Сжатое пространство, шум, духота, жара, пыль. Шахтёры все чумазые, только глаза светятся. Сверху постоянно льётся вода.
-Робу скидывали, - рассказывает Владимир Юрьевич, - все мокрёхоньки, портянки выжимали, а из сапог воду выливали. Руки немели от вибрации, что создавали тяжеленные отбойные молотки. Да на себе тяжестей носили предостаточно: цепи, серьги соединения цепей, самоспасатель, брус. Лопатой за смену семь-восемь тонн угля перекидывали.
В обязанности горнорабочего очистного забоя входило: осмотр забоя и приведение его в безопасное состояние; работы по очистке и выемке угля; погрузка и доставка; возведение крепи и укрепление пород кровли; установка упорных и распорных стоек, укладка настила; скреперование горной массы.
-Тяжёлый каторжный труд, - продолжает Владимир Юрьевич,- вентиляционные и конвейерные штреки; комбайн, рубящий уголь; конвейер. Страшно вспомнить. А самое ужасное - это гибель шахтёров, что постоянно случалась из-за метановых взрывов.
В шахте проработал до 2004 года. Вернулся в Манчаж.
- Так и прошла моя жизнь по глубинам: то под водой, то под землёй,- улыбается седовласый мужчина, сохранивший военную выправку, привычку делать всё добросовестно и основательно.
Привёл родительский дом в порядок - отстроил постройки. Занимается на деревообрабатывающем станке, ловко управляясь с доской. Всё у него в хозяйстве по струночке и в идеальном состоянии. Всюду видна военная дисциплина и порядок.
А выводом о жизни моего героя, в которой было всякое, напрашивается морская поговорка: «Идучи морем, непогоды не брани и тиха не хвали».
Татьяна Костырева
2016 г.