На нашем канале продолжаем публикацию глав из книги Катрин Риуа «Далида. Мой брат, ты напишешь мои мемуары» (перевод с французского языка Ирины Лиминг). Это седьмая и восьмая главы из этой книги, в которых рассказывается о детстве Далиды.
Предыдущая - глава книги - "Скрипка Пьетро".
Далида стала одной из самых ярких звёзд мировой эстрады, известность которой не проходит с годами. Познакомьтесь с историей Далиды в воспоминаниях её брата. Каждую неделю мы публикуем на канале главы из книги и несколько видео, которые расскажут о жизни великой певицы и её творчестве.
Больше информации о Далиде на русскоязычном сайте.
Темноволосая и улыбчивая, малышка Иоланда отличалась необъяснимым обаянием, от которого таял ее отец, а Джузеппина – Пеппина для близких – лелеяла ее. Жара и отсутствие гигиены у крестьян, которые привозили овощи, молоко и мясо, были опасны для младенцев. Родители боялись обезвоживания, дизентерии, лихорадки. Но когда девочке было десять месяцев, и в ее глаза попала инфекция, они не слишком обеспокоились. Это часто бывает, и это можно вылечить: «Обычная офтальмия», сказал местный доктор. Мухи, ветер из пустыни, избыток солнца? Он посоветовал завязать ребенку глаза на сорок дней. Радикальная мера. Если защитить глаза таким образом, они наверняка вылечатся.
Маленькая девочка не понимала, почему на нее опустилась ночь; эта черная повязка мешала ей и раздражала. Она сорвала ее. Джузеппина повязала снова. Иоланда упорно сорвала ее опять. Пришлось связать ей руки. Она кричала до изнеможения, она задыхалась. Она посинела, как при рождении. Эти крики ужаса и ярости разрывали сердце родителей. Когда у нее кончились силы, ее всхлипывания, полные отчаянной покорности, стали еще жалобнее. Наконец, она уснула, побежденная. Родители печально рассматривали личико, мокрое от слез, все еще сведенное судорогой. Они с трудом сдерживались, чтобы не снять повязку и не прекратить эту пытку своего ребенка. Но простые люди в то время, когда болезнь и смерть казались еще такими грозными, не оспаривали указания врачей.
Лишившись зрения, ребенок сосредоточился на звуках. Пеппина замечала: когда звонили колокола соседней церкви или когда раздавалось пение муэдзина, девочка затихала и поворачивала голову в этом направлении. Успокоившись, она слушала.
Пеппина стала петь ей песни. Пьетро придумывал колыбельные на своей скрипке. Эффект был волшебным. Иоланда, свободная, гуляла в великолепном саду музыки. Отец очарованно воскликнул, что у него хорошая дочка. Как ни одно другое искусство, музыка разговаривала с одинокой душой. Для той, которая это поняла, все вокруг стало мелодией. Даже крики старых ослов складывались в песню. Отчаяние открыло ей ворота в королевство, где позже она станет королевой.
Иоланда не могла перестать искать свет. Ночью шум на улице и в доме затихал. Только лай собаки порой нарушал мрачную пелену тишины. Для ребенка с завязанными глазами не было больше ни дня, ни ночи. Снаружи слышались спотыкающиеся шаги пьяницы или быстрая походка запоздалого прохожего. Шум открывающейся двери означал долгожданное возвращение Пьетро. И снова ребенок заплакал. Отец сказал несколько успокаивающих слов, склонившись над кроваткой:
- Это чтобы ты была красивой. Чтобы у тебя были прекрасные глаза. Глаза египетской царицы, глаза Нефертити.
Девочка еще не понимала этих слов, но они остались с ней. Дружеские слова. Навсегда.
Отец ушел. Его шаги замерли. Он лег спать. Мир снова стал немым. Тишина имела цвет пустыни. Секунды убегали, как песчинки, стекая вникуда. Пустыня была бесконечной, невообразимой. Ее смертельный мрак сопровождался безжалостной музыкой ветра. Эта музыка походила на грохот небытия.
Для ребенка, который мог только слушать, тишина во все эти долгие ночные часы становилась неотвязной. Как белый шум, наполняющий голову.
Возвращался день, такой же темный, как ночь, но отмеченный знакомыми шумами. И запахи: аромат кофе или одеколона Джузеппины, которая наклонялась над дочерью. Она кормила ее в темноте, убедившись, что повязка на месте. Потом она ушла.
Позже Далида будет бороться с возвращением ночи, этой предательницы. Никогда нельзя быть уверенным, что ночь уйдет и уступит место заре. Она будет бороться с помощью потоков света и музыки. Она будет соблазнять темноту, как неустанная рассказчица из «Тысячи и одной ночи».
«Четырехглазая»
На сороковой день повязку сняли. Испытание закончилось. Мать, дрожа от радости, развязала ткань. И это был кошмар. Вместо того, чтобы исчезнуть, инфекция усилилась. Глаз был полон гноя. Глазной нерв, пытаясь найти свет, сместился к уголку носа, и это вызвало косоглазие. Ребенок был изуродован.
Обезумев от горя, Пьетро выбежал на улицу. Он выкрикивал имя врача-преступника, он хотел застрелить его. Ошеломленная Джузеппина прижимала к себе свою плачущую дочь. Ведь долгожданный свет теперь причинял ей боль.
Через несколько дней один глаз вернулся в нормальное положение, но другой оставался неустойчивым. Страшные боли стискивали временами голову ребенка. Местный врач признал свое бессилие. Родители посоветовались со специалистом, внушающим доверие. Оперировать можно было в восемнадцать месяцев, когда глаза обновляются и хорошо реагируют.
Операция состоялась в назначенное время, но удалась лишь частично. Головные боли регулярно возобновлялись. Когда ребенок уставал или волновался, зрачок снова смещался к уголку глаза. Восстановительные упражнения были мучительными и утомляющими.
Есть фотография Иоланды в этом возрасте, с короткими волосами, одетой в передник в клеточку. Белые носки доходят до колен, но башмаки покрыты красной пылью Каира. Брат, одетый в темную школьную форму, держит ее за руку. Двое детей стоят во дворе дома. Орландо выглядит немного скованным в роли ответственного старшего брата. Он сжимает ручку своей сестры покровительственным жестом. Болезненная улыбка Иоланды нервно изогнута в сторону больного глаза, который щурится, не вынося яркого солнца.
На другом фото Иоланде три года. На ней светлое хлопковое платье с воротничком. Из лоскутов дешевой ткани Джузеппина шила восхитительные вещи для дочери. Ее волосы отросли, они очень густы и подстрижены в духе Жанны д’Арк, с челкой. Девочка сидит на стенке, одна ее нога подогнута, рука оставлена назад. Будь она взрослой, это была бы поза кокетки.
Когда эта фотография была снята, Иоланде уже сделали первую операцию, но она еще не носит очки. Голова кокетливо наклонена в сторону, на лице загадочная полуулыбка. Косоглазие меньше заметно, но глаза как будто в тени.
В четыре года прошла вторая операция. Теперь взгляд стал немного более устойчивым. Но излечение никогда не будет полным. Она должна была теперь проводить долгие часы за восстановительными процедурами. Она покорно подчинялась. Она быстро поняла, что эта проблема сделает ее изгоем. Иногда ее рассматривали со слегка назойливым любопытством: «Бедняжка». Доктор прописал большие очки с очень толстыми стеклами. Иоланда не нравилась себе. Когда она видела свое отражение в окне или витрине, это каждый раз был шок. Дома, перед зеркалом, она снимала очки. Ее расплывчатое лицо терялось в тумане.
По вечерам она засыпала только при свете ночника. Когда мать посылала ее в погреб за маслом, она пела, чтобы придать себе храбрости. Ее голос уже сейчас мог освещать ночь.
Она пошла в школу святых сестер Марии Асильятриче, итальянок. Школа находилась в белом здании с зелеными ставнями, со стенами, увитыми плющом. Толстые стены с узким проходом наружу защищали от уличного шума. Но во дворе под пыльными платанами звучали детские крики. Иоланда любила там тихий уголок, где в барочном гроте вечно бодрствовала каменная мадонна. Сестры украшали ее цветами. Иоланда восхищенно застывала перед ней. Джузеппина приучила дочь к набожности. Глаза Мадонны видят все страдания. И все же в складках ее плаща прячется бесконечный покой. Под ее взглядом девочка не была больше дурнушкой в очках.
Как все маленькие девочки, ученицы здесь играли в классики и скакали: на одной ноге, на другой, крест-накрест, прыжок. Очки мешали Иоланде, она боялась разбить их. Она знала, что они дорого стоили родителям. К тому же ее почти не приглашали играть: она была не такой, как они. Она всегда будет отличаться от других, ей удастся лишь слабость в превосходство. Сейчас независимый и гордый вид уже отделял Иоланду от других детей, которые не понимали этого. Безжалостные ребята прозвали ее «четырехглазой».
К счастью, сестры любили ее. Для них каждое страдание было страданием Христа. И они замечали у этой мечтательной девочки огромное желание быть хорошей. Иоланда охотно училась читать. Для нее это была возможность отвлечься. Но все же она не могла читать долго, потому что поврежденный глаз болел. Это отбивало у нее вкус к знаниям, который она снова обретет лишь гораздо позже. И она не решалась жаловаться.
Когда Иоланда выходила из школы, старший брат ждал ее, чтобы отвести домой. Она присоединялась на кухне к Джузеппине. Мать готовила для нее плотный обед:
- Ешь.
Её девочка казалась ей худой, как уличная кошка.
И всегда по радио передавали прекрасные песни. Они рассказывали о горячих легионерах, о жизни в розовом свете, об ожидании любви.
Джузеппина листала журнал. Она показала дочери выкройку платья:
- Ты будешь красивой в этом!
Иоланда заплакала. Джузеппина обняла ее, она почувствовала запах мыла и соды. Очень нежно мать сказала Иоланде:
- Когда ты вырастешь, ты будешь красивой.
- Самой красивой?
- Да, самой красивой.
- Но ждать так долго! – пожаловалась девочка.
Предисловие Орландо
Эта книга – не биография Далиды : это жизнь Далиды , рассказанная мной, ее братом . Далида сказала мне : « Ты напишешь мои мемуары ». Все, что вы найдете в этой книге , я рассказал по желанию Далиды .
Семь лет я хранил все документы , все записи , блокноты , газеты и письма, оставленные моей сестрой , в запечатанных конвертах , в сейфе . Через семь лет , найдя нужного мне человека в Катрин Риуа , я открыл сейф и конверты , я рассказал все то , что Далида мне доверила , и что я знал , начиная от наших предков и заканчивая ее уходом . Жизнь моей сестры была настолько богатой , что люди должны ее узнать . Я не имею права хранить это все для себя . Я должен был дать другим возможность узнать ее такой , какой она была на самом деле , под своими стразами .
Далида прожила несколько жизней в течение одной - единственной . Каждый эпизод ее биографии представляет собой целую жизнь для простых смертных . Ей выпала удача – и трудность – поскольку она взяла себе все жизни сразу . Этот рассказ освещает истинную натуру женщины , которая всегда отдавала себя без остатка . Далида много размышляла и анализировала , она и себя рассматривала как объект исследования . Весь этот труд призван осветить путь для других и служить примером .
Далида говорила : « Мемуары – это история жизни , а жизнь не может быть полной , пока ты ее не покидаешь ». А еще она говорила , шутя : « У меня памяти нет , но у моего брата она имеется на двоих . Он напишет мои мемуары , потому что он мой двойник . Он проделал такой же путь и знает меня так же хорошо , как я сама .»
Если я не сразу опубликовал эту книгу , то потому , что хотел выждать необходимое время , когда не останется ни страдания , ни сожаления . Я хотел быть уверенным , что не предам мою сестру . Я был ее свидетелем , ее зеркалом . Подобно промокашке , я впитывал все .
Начиная с возраста двух или трех лет труд Далиды , ее репертуар и ее жизнь были подготовкой ухода . Она постоянно работала над тем, чтобы вписать свое имя в вечность . Она не могла идти против своей судьбы ; напротив , она помогла ей свершиться . Она была живой легендой , а сегодня она стала мифом . Я надеюсь , что остался достойным ее доверия .
ОРЛАНДО
Главы книги - 1. Триумфальная арка Серрастретты, 2. Калабрия и бикини, 3-4. "Восточная мечта", 5-6. "Скрипка Пьетро".
Смотрите ещё: Далида: ее жизнь и песни, Одна из величайших певиц ХХ века Далида, Шарль Азнавур - певец с самым грустным взглядом, Мирей Матье. Музыка на все времена.
Больше информации о Далиде на русскоязычном сайте .
ПОДПИСЫВАЙТЕСЬ НА НАШ КАНАЛ И ВЫ НЕ ПРОПУСТИТЕ НОВЫХ ВЫПУСКОВ
СМОТРИТЕ ДРУГИЕ НАШИ МАТЕРИАЛЫ
ОБЯЗАТЕЛЬНО СТАВЬТЕ ЛАЙКИ И КОММЕНТИРУЙТЕ НАШИ ПОСТЫ, ПИШИТЕ ВАШИ ВОСПОМИНАНИЯ И ДЕЛИТЕСЬ СВОИМИ ВПЕЧАТЛЕНИЯМИ - ЭТО ВАЖНО ДЛЯ НАС!