«Фома» — рок-мюзикл, который с 2019 года идет на сцене Новосибирского музыкального театра. Он обязательно получит «Золотую Маску» как лучший спектакль в категории «Оперетта/Мюзикл». Но не потому, что выдающийся, а за безопасное фрондерство и обращение к творчеству одного из самых важных российских рок-музыкантов и поэтов, основателя и фронтмена группы DDT Юрия Шевчука.
Композиции Цоя, Башлачева, Гребенщикова, того же Шевчука, других значительных рок-фигур неоднократно звучали с театральных подмостков. Вот буквально недавно в «Современнике» отпремьерился «Живой» — музыкально-драматический спектакль по песням Виктора Цоя.
«Фома» (который неверующий, сомневающийся, а еще у Шевчука есть ранняя песня с таким названием) — старый добрый джукбокс (мюзикл, в котором используются уже написанные песни популярного исполнителя или группы). Причем тот его вариант, когда сюжет не оригинальный, как, скажем, в Mamma mia!, а основан на биографии артиста, в случае «Фомы» в очень вольном пересказе.
«Фому» задумал режиссер Филипп Разенков («Золотая Маска» за работу режиссера в мюзикле «Римские каникулы» Новосибирского музыкального театра, 2018). Юрий Шевчук не просто разрешил сделать из своей жизни мюзикл, но и позволил использовать песни бесплатно. Пьесу, обрамляющую известные и не очень композиции Шевчука, написал либреттист Константин Рубинский («Белый. Петербург» Санкт-Петербургской музкомедии).
Вместе с Фомой мы пробуем себя в музыке на квартирниках в душном советском городке, оказываемся на выставке перестроечных уродов в Москве, эвакуируемся с любимой девушкой в Питер, где даже менты штрафуют культурно, а еще доживает последние дни Ленинградский рок-клуб. Все это в легких «картонных» декорациях с наивными рисунками (сценограф Елена Вершинина), расцвеченных художницей по свету Ириной Вторниковой.
Музыкальные номера в сопровождении оркестра в яме и рок-группы на сцене (дирижер Александр Новиков) интереснее работают, когда становятся частью действия. Например, «Ночь Людмила» показывает отношения матери и дочери, пресловутая «Осень» звучит, когда к артисту приходит слава: герой раздает интервью, а в это время жена пытается рассказать ему о своей смертельной болезни (супруга Шевчука умерла в 24 года от опухоли мозга). Или вот под «Родину» Фому избивают московские гопники.
Хореография Ярослава Францева какая-то невнятная, ансамбль, конечно, по мюзикловым меркам бесформенный, сразу вспоминаются блаженные два притопа, три прихлопа в Театре Стаса Намина. Артисты заражены материалом, но инструментария, чтобы быть достоверными, хватает не всегда. Впрочем, все типажи — хиппари, кэгэбэшники, братки, деятели шоубиза разной степени шаржированности, узнаваемы, а больше зрителю и не надо.
Исполнитель главной роли Александр Крюков имитирует вокальную манеру Юрия Шевчука, что обычно для биографических джукбокс-мюзиклов. Но Фома как персонаж претендует на собирательный образ советского и постсоветского рокера, и если бы композиции Шевчука последовательно переосмыслялись как театральная музыка с драматургическим наполнением, получилась бы история другого порядка, а не концерт-трибьют Шевчуку, в который периодически превращается «Фома». Впрочем, даже такой формат московская публика принимала очень тепло.
Анна Ставская в роли жены главного героя Галины оставляет двойственное впечатление. У артистки академическая постановка голоса, и близкое пение лишает его всех достоинств (мы послушали ее в других мюзикловых ролях — это некондиционно примерно везде). Во-вторых, ее героиня-танцовщица периодически выражает себя через довольно своеобразный танец рук, и в этот момент от сцены хочется отвести глаза.
«Фома» мог бы стать братом-тройняшкой «Стиляг» и «Винила», еще одним пестреньким мюзиклом о том, как молодому идеалисту запрещают носить модные шмотки и играть прогрессивную музыку партия и КГБ но, слава богу, не стал.
Если «Стиляги» Франдетти в благолепном белом финале отпевают бунтарей, то «Фома» Разенкова показывает героя абсолютно внесистемного и по итогам испытаний застойными 80-ми, лихими 90-ми и стабильными 2000-ми не изменившего себе.
Портрет, правда, получается упрощенным, без акцентов на политические взгляды и гражданскую позицию прототипа: столкновение Шевчука с «фонограммщиками» оказывается важнее, чем его поездки в Чечню (война показана через историю друга Фомы), под занавес звучит примиряющий призыв «давайте жить дружно».
Либерально настроенный зритель увидит любимую фигу в кармане, поколение, вскормленное русским роком 80-х-90-х, всплакнет от накатившей ностальгии, остальные, возможно, оценят искреннюю интонацию спектакля.
Сейчас вообще есть запрос на подлинные чувства, прямоту и неравнодушность. В больших мюзиклах это редкость, и спектакль Новосибирского музыкального театра — хорошее исключение. Но есть ли в этом заслуга создателей и актеров «Фомы», или все дело в личности и песнях Юрия Юлиановича?
