Окончание. (начало здесь)
Хозяин. Он приехал. Уже несколько минут наблюдал со стороны. Работнички его не замечали. Ему это надоело. Время – деньги, и он вылез и машины:
- Животные!..
Хозяин говорил много. Он умел говорить. Умел базарить, умел и разводить… Мужички быстро поостыли, понурились и застыдились: как не спорь, как не крути – виноваты. Виноваты во всем…
- Короче! – Благодетель откашлялся и подвел итог:
- Завтра лесовоз пришлю: заказ будет новый – срочный. Одну лесину сюда возьмите. Матку новую сделаете и сруб погрузите. Я к вечеру подъеду - проконтролирую. Ясно?!.
- А, а, а деньги?..
- Сказал же, завтра приеду: успеете исправить – получите сполна. И еще, - он цинично усмехнулся и добавил: про премию забудьте, за лес, что пропили и за простой – с получки вычту. Всё! – сплюнул, сдунул, хлопнул дверцей, сел в машину, был таков…
Тишина стояла мертвая гробовая. Хоть бы ворона какая чирикнула, что ли:
- Ни хрена себе – попали… И деньги накрылись, и дружба, и любовь…
Пригорюнились сотоварищи, загрустили. Лешка снова разлил по полной и, уныло щурясь на зубастый закат, протянул стакан бригадиру:
- Вот баклан, а! Такой вечер испортил!
Бугор машинально принял посуду, хлопнул одним махом и, не закусывая, с обидой выдохнул:
- И ведь, главное, видит же, гад: не нарочно мы, авария у нас, фарс-мажор.
- Баклан он, Бугор, ой бакла-ан! – щедро подливал масло окаянный Лешак, - И как с людьми то разговаривает, падла: опустил ведь ниже плинтуса… И кого?..
Бугор сокрушенно заходил желваками, а Леший обиженно растопырил пальцы:
- Да нас, с тобой, Назарыч, там, за забором – уважа-али…
Бригадир утер нос и с обидой проскрипел: ничего, придет день – посчитаемся!
- Так и я о том же, Бугорушка-а, - ласково нашептывал лукавый:
- Ты глянь: начальничек то пообнаглел совсем – по лесу без охраны ездит. Пора ему ужо рамсы то и поправить…
- Обидно, Леший, ох обидно! – подвывал захмелевший бригадир: - из-за бревна какого-то, так оскорбить.
Вот именно! - подпевал возмущенно Леший: - Сам то, гнида буржуинская, лес эшелонами за кордон ворует, а тут за одну палку позорную удавиться готов…
- Да.. да.. да что там л-лес, - внезапно подал голос пьяный Серега: он же, гад, весь район к рукам прибрал, все у него в долгах, да в батраках. Христа на нем вовсе нету!
- Как же нету! - мгновенно сориентировался расторопный Леха:
- Да такого креста, что на нем болтается, у вашего попа отродясь не было. А цепь какая, - во! – в палец толщиной! Ну а печати на руках!?. А котлы какие… - Леший обхватил голову: - Э-эх, брател-ло! Да на одно это рыжьё, нам круглый год по Сочам зимовать можно…
- Ты чё, Лешак окаянный, опять меня на «мокрое» подбиваешь? – смекнул наконец Бугор: Да, чтобы я, Ефим Назаров, еще один грех на свою душу взял!?.
- Какой грех, Ефимушка, какой? – коварный Алексей явно почуял добычу и жадно ухватил её заманчивый приторный след:
- Да и грех ли это, братцы: землю родную от кровопивцы мироеда избавить? Да тебе весь народ Назаревский в ножки покланяется. И братаны твои и дед покойничек. Зря, что ли батька твой фронтовик Калыму топтал. За народ ведь страдал сердешный. И мы его дело продолжим. С умом только надо, с умом. Я тут все уже просчитал: колодец здесь есть позаброшенный…
- Прокурор тебе просчитает, по полной! - резко осек подельника Бугор. Однако стакан взял, и особого протеста в его голосе уже не было.
- Какой прокурор, Бугорушка, типун тебе на язык! – настырный Леший извивался все телом:
- Да ежели чё, мы все на Ваньку-Иисуса повесим: так мол и так, спятил хворый маленько, взбесился алкаш, с топором на людей кидался. Топор-то вон он лежит…
- Г-грех это, бе-без вины че-человека повинить, - осоловело промямлил Серый заступник.
- Без вины? – от праведного своего возмущения Леший, аж подскочил:
- А кто во всей вот этой канители виноват? Кто виноват что эдак вышло!? Я что ль товарищей подвел, в беде на пол-дороге бросил?.. – Алексей говорил ответственно и очень аргументировано: - Долю его завтра на троих попилим, а если явится, я сам ему, фраеру, растолкую…
- Решено: Ваньку рублем накажем, - справедливо согласился бригадир.
- Да и нам, Буго-ор, лишний рубль то лишним не будет! – заулыбался золотом Леший:
- Нет, ты только прикинь, Бугрина: джипяру хозяйскую в город сплавим, на запчасти. Там же ксивы новые справим, прикинемся по моде… И на юга, зимовать. У меня ведь, в натуре, все везде схвачено: Эх, мальчики, да вы молодчики!...
Бугор усмехнулся. Недобро. По звериному. Затем шумно потянул носом и подвел черту:
- «Мочить» его не будем. Разговор составим. На сухую. Пусть базар держит!
- Канешна, Назарыч, конечно! – довольный Леший счастливо оскалился, и его растянутые дрожащие губы краснели в предвкушении настоящего дела. Уж кто-кто, а он то прекрасно изучил повадки своего старшего подельника:
- И пусть ответит падла за обиду. Прощенья попросит пусть. А мы ужо и поглядим, как масть там ляжет…
- Но если поведется с-сука!? – бригадир яростно сверкнул глазами, и так сжал здоровенный кулак, что от страшного потустороннего костяного хруста вздрогнул закимаривший было Сергей:
- Вы чего, мужики?. Вы чего?!.
Он растерянно посмотрел на застывшего в неистовой злобе бригадира, потом на кривую ухмылку довольного Алексея, потом снова на сжатые бугровские кулаки и внезапно протрезвев, робко промычал:
- А может?.. Может…
- Не может! – отрезал Леший: Ты чё думаешь, Папа-Карла?! - мы тут, до белых мух шутки с буратинами шутить будем?..
Но Сергей уже ничего не думал. Он медленно поднял свои дрожащие руки. Долго-долго разглядывал их, и, наконец, убедившись, что на них нет чужой крови, тихо вздохнул:
- Злые вы… Уйду я от вас…
