Много разговоров о негибкости советской экономики, о принципиальной её невосприимчивости к достижениям научно‑технического прогресса, органической неспособности к своевременному и адекватному реагированию на покупательский спрос, на изменения на рынке труда и прочую экономико‑социальную или социально‑экономическую конъюнктуру.
Сказано мягко, по‑дамски. Какие на хрен достижения научно‑технического прогресса, если даже элементарные, понятные ежу основы экономики с трудом укоренялись в заскорузлом коммунистическом сознании? Предрассветные стояния за молоком, бананами, туалетной бумагой, жвачкой? Ну дай ты людям поспать, застойная морда, перестань наконец цепляться за идеологически красные цены без прибавочной стоимости, без таможенных и акцизных отчислений, ведь при паре‑тройке дополнительных нулей на ценниках весь этот продуктовый ажиотаж в самые ударные сроки сдулся бы скорее опытной модели аэростата братьев Монгольфье. Записи на автомобили, мебель, детективную литературу? Так узнай, почём это добро на чёрном рынке и взвинчивай розничные цены до полной невостребованности уголовной статьи за спекуляцию, чего проще? Очереди на квартиры, в поликлиники, детсады, на путёвки в Ялту? Долой бесплатные жильё, медицину, образование и к чертям собачьим льготы работникам вредного производства, населению зон экологических бедствий, ветеранам и инвалидам труда и тем более войн! Чтобы экономика стала экономной, сиречь ненакладной, обходящейся без лишних затрат, ценополаганием следовало управлять, а не технологическим процессом, тогда полки магазинов просто ломились бы от изобилия товаров, плевать, что недоступных большинству или просроченных, а у экстенсивного сельского хозяйства не было бы отбою от академиков и профессоров, жаждущих «поездок на картошку» — при кзотовском‑то сохранении оклада на основном месте работы. Вспомним, разве не благодаря столь бесхитростной экономической реформе удалось враз покончить с распроклятыми совдеповскими дефицитом и уравниловкой вместе с само́й Совдепией?
Нет, не о негибкости советской экономики следует говорить, а о её несгибаемости перед лицом монетаризма, инфляционизма, безработицы, перепроизводства, потребительства, культа личной выгоды и прочих прелестей капиталистического способа производства, распространившихся по миру из искусно загримированной и отретушированной голливудскими умельцами Госдепии.
Что касается магазинных очередей эпохи развитого социализма, то при полном отсутствии в стране торговой рекламы они перво‑наперво должны бы свидетельствовать о высокой покупательской способности населения, а уж потом обо всём остальном, разве нет? Иначе с какой радости закордонным составителям всяческих международных рейтингов, включая статистиков ООН и ВОЗ, десятилетиями числить «империю зла» в первой десятке стран мира с высоким уровнем как продолжительности, так и качества жизни? То ли дело сейчас: чуть не по три продавца на каждого более или менее платёжеспособного покупателя и минимум по два охранника на каждую торговую точку, причём покупатели зачастую те же продавцы с охранниками, стоически дотерпевшие до однодневного уикенда за последние две 160‑часовые рабочие недели либо до неопределённой длительности неоплачиваемого отпуска по состоянию здоровья.
А вот рейганомика в полном смысле слова была рейганомной (коллаж с сайта fb.ru).
