Все началось с того, что в 90-е годы родители отдали меня в музыкальную школу по классу фортепиано. По объявлению было куплено старое рассохшееся пианино «Кузбасс» для того, чтобы я могла заниматься. Мы жили в частном доме-бараке на несколько хозяев, и со звукоизоляцией в этом строении была просто беда.
Но родители решили, что соседи потерпят игру на фортепиано так же легко, как мы терпим их ругань, мат, а иногда даже звуки рукоприкладства. Когда люди живут в доме с тонкими стенами, им же нечего скрывать друг от друга! Да никто особо и не пытался! Все ссоры и скандалы были на виду, на слуху, и подвергались публичному обсуждению с соседями.
Однако моя игра на фортепиано соседскую терпимость и взаимовыручку поколебала. Соседи очень быстро взбунтовались и всячески выражали свое недовольство. Гаммы и этюды раздражали абсолютно всех. Возмущались заядлые алкоголики, которые слушали шансон и напевали блатные песни. Брюзжали их жены, которые кричали на пьющих мужей так, что стены в доме сотрясались. Ворчали даже пожилые бабушки, которые частенько врубали телек на всю громкость и внимали передаче «Сельский час» с восторгом и упоением.
Все звуки соседям казались приемлемыми, но только не звуки фортепиано. Жильцы дома то и дело ходили к нам домой и умоляли родителей забрать ребенка из музыкальной школы и отдать в какой-нибудь приличный кружок кройки и шитья.
Особенно негодовал одинокий пожилой сосед дядя Саша: худощавый, неопрятный, всегда небритый и очень словоохотливый. Он работал дворником с раннего утра и до обеда, поэтому большую часть дня находился дома и вынужден был слушать, как я музицирую. Его терпения хватало на полчаса, потом он начинал недовольно стучать в стенку. Когда родителей не было дома, я радовалась возможности забросить занятия и с удовольствием стучала ему в ответ.
Однажды вечером дядя Саша приперся к нам в гости подшофе, поговорить по душам. Он деликатно начал объяснять моим родителям, что, если у ребенка нет способностей к музыке, не стоит мучать соседей. Родители возражали и говорили, что в музыкальную школу берут как раз способных детей, у которых есть слух. Дядя Саша недоумевал: если ребенок способный, чего же она инструмент мучает, гоняет, как он выразился, эти клавиши туды-сюды.
Мама объясняла, что в музыкальной школе такая программа: обязательно нужно играть гаммы и этюды для тренировки пальцев. Дядя Саша сильно сомневался, что кто-то в здравом уме мог придумать такую программу. Это же сплошная нервотрепка для соседей!
– Если есть способности, пусть она "Полонез Огинского" сыграет, а не эту белиберду! – заключил дядя Саша и недовольно хлопнул дверью.
Я пошла на принцип и обещала родителям разучить этот «Полонез». Однако в библиотеке музыкальной школы ноты с произведением Огинского мне категорически не выдали. Сказали, что это произведение не для моего возраста. Лет через пять приходить, не раньше.
Дядя Саша продолжал каждый раз при встрече со мной ерничать:
– Брякалка! А "Полонез Огинского" сыграть слабо?
Я обижалась и продолжала всякие обидные рифмованные постукивания с зашифрованными ругательствами в его стенку. Всякий раз, когда дядя Саша недовольно тарабанил во время моей игры, он получал "ответку". Один раз за этим занятием меня застала мама и очень удивилась. Я соврала, что отрабатываю чувство ритма.
Однажды дядя Саша нашел на помойке коробку со старой флейтой. К тому времени он устал бороться с моими гаммами и этюдами и даже несколько отчаялся. Находка очень вдохновила его, и дворник придумал, как мне отомстить. Инструмент был сломан, но дядя Саша нашел мастера, который флейту починил. С тех пор перед работой, в пять утра, дядя Саша вставал и играл на флейте. Он изучал инструмент методом тыка и пытался играть какие-то мелодии своей молодости.
Соседи дружно стучали ему в стенку и требовали, чтобы он прекратил. Я просыпалась и вместо зарядки выстукивала ему в стенку зашифрованные ругательства. Мои родители пытались взывать дворника к совести и несколько раз стучали в дверь его квартиры во время репетиций, пытаясь вызвать на откровенный разговор. Но коварный дядя Саша им не открывал.
Так мы и жили пару лет. Дядя Саша любил музицировать исключительно с утра, в другое время у него не было вдохновения. Я брякала свои гаммы и этюды днем. Морально неустойчивые и невосприимчивые к классической музыке соседи напивались и исполняли шансон вечером. Дом жил активной полноценной жизнью.
Дядя Саша со временем поднаторел в музыке, поменял тактику и стал стучать в стенку исключительно тогда, когда я фальшивила. Однажды даже хвастливо заявил толпе соседок, общавшихся возле дома, что у него абсолютный музыкальный слух. Никто не понял, что это значит. Но одной из женщин – дородной и властной тете Любе эта фраза очень понравилась, и она тоже стала про себя так говорить. Когда ее мужик возвращался домой пьяным и пытался сделать вид, что он трезв, как огурчик, тетя Люба верещала на весь дом:
– Не ври, гад! У меня абсолютный слух, я слышу, чем от тебя несет!
Дворник дядя Саша репетировал каждый день, с 5 до 6 часов утра, перед работой. Где-то раздобыл самоучитель игры на флейте и разучивал разные популярные мелодии. Надо отметить, за пару лет он стал играть довольно-таки неплохо.
Однажды среди бела дня дядя Саша ворвался к нам счастливый и довольный. С торжествующим видом и даже с некоторым пафосом, он пригласил нас на свой концерт в соседний двор. Ушел только тогда, когда мы клятвенно пообещали прийти. После этого он побежал к другим соседям. Мы, конечно, обещание выполнили и всей семьей пришли в соседний двор. Там уже были все наши соседи и много других людей. Мы сначала подумали, что это зрители. А потом поняли, что ошиблись. Люди пришли на похороны. Провожали в последний путь какого-то дедушку – ветерана труда.
Похороны родственники устроили со всеми почестями, даже пригласили духовой оркестр. В нем-то мы и увидели дядю Сашу. Он, преисполненный гордости, стоял в рядах музыкантов и без запинки сыграл в прощальном марше свою партию на флейте.
Мы все были несколько шокированы тем, что дядя Саша позвал нас на такой «концерт», но мужика распирало от гордости, он просто светился от счастья и вел себя так, как будто сделал головокружительную карьеру на сцене. Позже выяснилось, что из дворников он никуда не ушел, просто теперь у него была еще вторая работа – в оркестре.
– Ну, что, брякалка, – обратился он ко мне после похорон. – Слышала, как дядя Саша играет? Ни одной фальшивой ноты!
– А "Полонез Огинского" сольно на флейте вам исполнить слабо? – ехидно спросила я.
Дядя Саша почесал затылок:
– А вот и не слабо! Мне только надо больше репетировать. Я буду вставать еще на полчаса раньше, и через несколько месяцев сыграю! Вот клянусь!
В этот момент я отчетливо ощутила легкий подзатыльник от кого-то из благодарных соседей. Я поняла, что мы еще долго всем домом будем отрабатывать чувство ритма и не высыпаться.
________________________________
Уважаемые читатели! Будет интересно узнать ваше мнение о моем творчестве. Пишите комментарии, буду благодарна за клики по рекламе в этом рассказе, лайки и подписку на мой канал.
_______________________________
Другие смешные рассказы:
Как русские традиции помогли заключить выгодную сделку с итальянцами
