Самый чтимый день в Старочеркасске, кроме святой недели, несомненно, день 20 июля, когда чествуется память святого пророка Ильи, который, как известно, для донского казачества исстари был таким же признанным патроном, каким были святой Марк для Венеции или святой Георгий для Москвы.
День этот, к которому приурочена здесь ярмарка, с незапамятных времён празднуется особенно торжественно и к нему собиралось и собирается поныне масса народа со всех окрестных мест. Правда, в последнее время наплыв сюда посторонней публики значительно сократился, но и то количество прибывших, которое я встретил здесь 20 июля в настоящем году, показывает, что Ильин день доселе ещё не утерял для старого города своего значения.
Уже накануне этого дня богомольцы и просто любители потолкаться в толпе тянулись целыми партиями на подводах и пешком из Новочеркасска, Аксая и других, ближайших к Старочеркасску, станиц и хуторов; из Ростова же они прибывали на пароходах, совершающих срочные рейсы по Дону. Утром, в самый праздник, из Ростова явились сюда специально несколько разукрашенных по-праздничному пароходов, переполненных пассажирами. Вся эта многочисленная толпа была расфранчена в пух и прах, в чём от прибывших гостей не отставали и хозяева-старочеркассцы. Видя эту блестящую толпу, забываешь, что находишься в довольно бедной и захудалой станице, живущей трудами рук своих – яблочками и огурцами, и представляешь себя в оживлённом городе. Недаром же старочеркассцы величают себя горожанами ″старгородскими″.
Выстояв обедню в церкви Преображения, где имеется придел пророка Ильи, прибывшие в Старочеркасск гости и местные жители рассыпаются обыкновенно по станице, не минуя при этом женский монастырь и собор. Последний представляет для приезжих немалый интерес. Заложенный по преданию при Петре Великом и чуть ли не по его чертежам, он резко отличается от церквей современной с ним постройки. Под ним находится огромный со сводами подвал, в котором в былое время, когда Старочеркасск был столицей войска донского, хранилось войсковое добро. Теперь, кроме заливающей этот подвал весенней воды, во время разливов Дона, в нём ничего не имеется. Сырость, проникая в стены подвала, делает здание сырым, награждая усердных богомольцев и церковнослужителей ревматизмами. Подобно знаменитому храму Христа Спасителя в Москве, собор окружён коридором, облегающим внутренние стены его. В правом углу этого коридора имеется особая кладовая, в которой в своё время хранилась войсковая казна и регалии.
Несмотря на довольно крупную кражу, лишившую собор несколько лет тому назад многих драгоценностей, в нём и теперь ещё есть на что посмотреть. Здесь немало икон в ризах, расшитых крупным, роскошным жемчугом и унизанных драгоценными камнями чистой воды; имеются дорогие и богатые сосуды церковные и облачения, представляющие собой, в большинстве, - приношения войсковых старшин и войсковых атаманов; иконостас золочёной резьбы эффектно блестит при солнечном освещении своими оригинальными, старинного фасона завитушками…На входных дверях собора висят цепи Степана Разина, которыми эта историческая личность былого казачества была прикована в подвале собора, вероятно, игравшем также и роль тюрьмы для государственных преступников. Некоторые, впрочем, уверяют, что Стенька содержался в подвале стоящей рядом с собором колокольни, наклонившейся теперь в сторону и напоминающей падающую башню в Пизе; разница здесь только та, что башня в Пизе всемирно известна и её съезжаются посмотреть со всего света, на старочеркасскую же колокольню никто не обращает внимания. Колокольня имеет оригинальный вид островерхих башен московского Кремля.
Собор высоко возвышается над своим подвалом, представляющим как бы некий этаж, и попасть в него можно лишь поднявшись по довольно высокой лестнице, у основания которой, на особых уступах, на земле лежат старинные чугунные ворота крепости Азов, вывезенные из неё казаками, как трофей после знаменитого ″азовского сидения″.
Рядом с ними лежит огромных размеров стрела от коромысла торговых весов из того же Азова, отличающаяся лишь своей величиной от стрелы обыкновенных весов, употребляемых повсеместно в России. Недалеко от этих трофеев стоит небольшая чугунная колонна или пирамидка, поставленная в семидесятых годах в память посещения Старочеркасска бывшим Наследником Цесаревичем Николаем Александровичем, старшим братом Императора Александра III, безвременно скончавшимся в Ницце.
Всё это очень усердно осматривается посетителями; но они подолгу здесь не останавливаются, не имея возможности получить от кого-либо нужных объяснений как относительно значения самого собора, так ровно и всего, находящегося в соборе и около него.
От собора рукой подать до монастыря, находящегося в нескольких саженях.
Последний занимает дворовое место, принадлежавшее прежде войсковым атаманам Ефремовым, наследниками которых место это подарено под женский монастырь, именующийся поэтому ″Ефремовским″. Место это для двора превосходное, но для обители не особенно велико. Ограждено оно в большей своей части кирпичными корпусами, глядящими своими окнами в железных решётках прямо на улицы Старочеркасска, у окраины которого, к Дону, расположен монастырь. Внутри двора находится довольно давняя постройка, служившая, вероятно, в былое время дворцом Ефремовым, большое и красивое с колоннами здание, в котором обитает теперь игуменья монастыря. По двору разбросаны небольшие домики, принадлежащие отдельным монахиням и монастырю, а между ними разбиты недурные цветники и рассажены деревья, благодаря чему монастырский двор представляет из себя хорошенький садик. В тени деревьев и под особо устроенными полотняными навесами во время праздника святого Ильи толчётся самая разношёрстная публика, расположившаяся как за длиннейшими столами, так и прямо на земле. Всё пьют, едят, что Бог послал, частью принесённое с собой, частью же приобретённое здесь на месте. Тут же монашенки подогревают огромные самовары, отпуская из них кипяток каждому желающему.
Монастырь, как и старочеркасский собор, богат дорогими украшениями своего храма, стоящего особняком от других монастырских построек. В храме немало также редких по богатству и красоте облачений, напрестольных одежд, сосудов и ценных икон – жертвований почитателей монастыря, начиная с его основателей, Ефремовых.
Ублаготворив здесь свои грешные утробы, приезжая публика бредёт на ярмарку и в другие места, уступая монастырь другим прибывающим, и движение таким образом почти не прерывается едва ли не весь день. На ярмарке мало интересного и только слышен визг каруселей, собирающих ″под музыку″ копейки с катающихся на них детишек. Для взрослых же, кроме лавок с различными товарами, имеется и развлечение в виде цирка братьев Боцва (найти информацию о данном цирке не удалось). Последний выставил в станице по заборам и в лавках разноцветную афишу такого содержания:
«Дано будет сего 20 июля большое праздничное блистательное представление. В первый раз примет участие придворный японский артист Кованко-Чеомац, который покажет трудное жонглирование четырьмя табуретами бочкой (?) и другими предметами. В первый раз примут участие известные русские геркулесы-борцы братья Иноземцевы, которые покажут трудные упражнения со штангами и зубной (?) работой; желающий повторить их поднятие штанги и зубную работу получает приз 50 рублей. В первый раз исполнит трудное упражнение на трапеции с разными каскадами и обрывами девица Наталина, прозванная золотой мухой, в заключение своей работы исполнит полёт с трапеции в сетку. В первый раз исполнит жокейскую езду девица Ольга. Табло при освещении бенгальскими огнями. Курить в цирке и водить собак строго воспрещается».
Афиша очень заманчивая, но мне, к прискорбию, не пришлось повидать ни ″зубную работу″, ни ″жонглирование бочкой″, как равно не мог увидеть и ″золотой мухи″.
В 4 часа пароходы свистами начали собирать своих пассажиров для обратного путешествия, а около пяти часов под звук марша гости отплыли из станицы к Ростову. Провожавшая гостей публика возвратилась по домам, чтобы вечером собраться в парке и любоваться ″табло при бенгальском освещении″.
Возвращаясь в тот же вечер на лошадях в Новочеркасск, я, в свою очередь, любовался, при освещении заходящего солнца особым ″табло″, которое представляла собой новочеркасская публика, спешившая пешочком с праздника, на ночь домой. Распустив зонтики, большинство наших горожан из молодёжи, с узелками под мышкой и неся в руках свои сапоги и башмаки, босиком двигались по кочковатой дороге в затрапезных костюмах, нисколько не напоминая своим видом тех франтов и франтих, какими они только что выглядели на празднике в Старочеркасской.
Игрек. Газета ″Приазовский край″ № 200 от 1 августа 1899 года.
Историческая панихида в монастырском урочище
Навигатор ← Черкасский округ