Не будет преувеличением утверждать, что популярность в СССР основоположника НФ, Жюля Верна, была едва ли не бОльшей, чем на родине великого француза. Первым (и возможно, лучшим) из советских фильмов по его книгам стали "Дети капитана Гранта" (1936) режиссера Владимира Вайнштока. Композитор Дмитрий Шостакович в своем отзыве выразился, что фильм "впустил свежий жюльверновский ветер в детское киноателье". Продолжив этот образ, можно добавить, что тем же ветром спустя 5 лет занесло воздушный шар с колонистами острова Линкольна. «Таинственный остров» (1941) был и сюжетно с ним связан, ведь там тоже появлялся персонаж Айртон. Но для нас важно, что в нем была уже затронута главная тема писателя - фантастика. Именно затронута, ибо и в первоисточнике подводная лодка "Наутилус" появлялась лишь в финале этого романа-робинзонады, где главными героями были борцы за независимость США (вполне классово близкие для советского кино). А в экранизации был придуман простой ход - мальчик Герберт не расставался с любимой книгой «20 000 лье под водой», из которой герои (а заодно и неначитанные кинозрители) узнавали о том, кем был легендарный капитан Немо.
А спустя 35 лет его имя было, напротив, вынесено в заголовок телесериала.
Зрителя 70-х годов ХХ века уже нельзя было так удивить чудесами подводного мира, как читателя-современника Верна. Поэтому авторы намеренно отказались от писательского жанра "научного приключения". Такие памятные по книге фантастические подводные объекты, как затонувшая Атлантида и выдуманный писателем "Аравийский тоннель" (соединявший Средиземное море с Индийским океаном, и ставший своего рода предвидением Суэцкого канала) в сериале только упоминаются в одной реплике профессора Аронакса (Юрий Родионов).
Сам же профессор - в отличие от первоисточника - не стар, хорош собой, и вообще молодожен. В экспедицию за таинственным "нарвалом" его отправляют приказом адмиралтейства прямо из-под венца, разлучив с прекрасной молодой женой Жаклин...
Надо сказать, что кинематографисты в экранизациях Верна зачастую украшали авторский набор персонажей - женским образом, коих писатель не жаловал в своих книгах, резонно считая, что мелодраматические мотивы отвлекают от научных. В нашем сериале женщине досталась пассивная функция верной, тоскующей жены, тщетно пытающейся добиться поисков пропавшего мужа.
Фанатов фантастики радовало, что эту роль исполнила Марианна Вертинская, в чьей фильмографии не последнее место занимал "Его звали Роберт". Если же продолжить цепочку связей - можно еще вспомнить, что сестра Марианны, Анастасия, была звездой "Человека-амфибии", которого в Голливуде хотел экранизировать Ричард Флейшер, после того, как снял... "20.000 лье под водой"(!) Цепочка замкнулась.
Итак, для современников сериала "Капитан Немо" подводный корабль как таковой уже не являлся фантастикой ни в малейшей степени. Его "роль" на экране исполнили: реальная подводная лодка - в эпизодах на поверхности океана, и маленький макет - в общих планах на глубине. Макет был скопирован с классических книжных гравюр к Жюлю Верну. Кроме того, авторы обильно использовали графические иллюстрации в чистом виде (что можно расценить как поклон вышеупомянутому Карелу Земану - поклон довольно неловкий, так как, в отличие от двух его экранизаций Верна, шедших в советском прокате - "Тайна острова Бэк-Кап" и "Похищенный дирижабль" - режиссер Василий Левин не пытался анимировать картинки, а ограничился статикой).
Авторы даже "дополнили" Верна - помимо традиционных тяжелых водолазных "скафандров" оснастив "Наутилус" современными аквалангами (назвав их "легкими костюмами для кратковременного погружения") и переговорными устройствами - чтобы не отказываться от диалогов под водой.
К слову - нельзя не обратить внимание на ляп в "подводных" сценах: песок при ходьбе не поднимается над ногами, что обнажает технический прием - съемки ведутся в обычном павильоне, лишь между камерой и объектами помещен аквариум. (Авторы явно решили не повторять трудоемкий опыт команды Э.Розовского на "Человеке-амфибии").
Прочие ляпы: советская форма британских матросов; флаг "Наутилуса" с инициалом Немо "N", но названный при этом почему-то "знаменем восставших сипаев", только подчеркивают общую небрежность работы...
Авторы уходят в эклектику. Помимо несвойственной Верну мелодрамы, они вводят элементы и других жанров. Героев фильма преследуют сны с элементами хоррора - капитан в африканской маске, черный кот в шлеме скафандра и т.п. Вслед за модными тогдашними костюмными телемюзиклами - "Соломенной шляпкой" и "Небесными ласточками" - авторы насыщают фильм песнями в количестве 4 штук. Увы, это не лучшие творения талантливых А.Зацепина и Л.Дербенёва - стилизованные под жанр "шант" ("морской шансон", так сказать) песенки "Отважный боцман Боб", "Женщина с зелёными глазами", "И будет так всегда", и "Песня о морском чудовище" успешно забываются после финальных титров.
Закономерен вопрос - а для чего, собственно, авторы доставали с полки эту классическую книжку? Только чтобы вспомнить детство?
Такая тенденция тоже существовала в тогдашнем советском кино. Так, Станислав Говорухин в те же 70-е годы снял и "Робинзона Крузо" и "Тома Сойера" (а десятилетием спустя добрался и до Верна - телеримейком "Детей капитана Гранта", даже использовав классический саундтрек Дунаевского из довоенного фильма).
Однако - не только для этого. Режиссер Василий Левин со своим соавтором сценария Эдгаром Смирновым придумали довольно остроумный ход. Используя тот факт, что капитан Немо, он же принц Даккар, имел индийское происхождение, они соединили его с героем-индусом другого романа Верна, "Паровой дом".
Тем самым авторы потеснили устаревшую фантастическую линию гораздо более близкой к советской идеологии антиколониальной темой. Эпизоды из "Парового дома" были решены в стилистике еще одного популярного в СССР киножанра - "Болливуда": тут и страдающая жена саиба, и свободолюбивые сипаи, и богиня Лакшми, и сари, и чалмы, и пробковые шлемы, и пр. (Хорошо хоть вкус не позволил им вставить еще и псевдоиндийский танцевальный номер на музыку Зацепина!)
При этом авторы фильма воcпользовались фактом, что "Паровой дом" почти не переиздавался в советское время. Потому что Жюль Верн, хоть и придерживавшийся в политике в основном левых взглядов (за что был одобряем советским официозом), в этом романе проявил себя как... ярый колониалист. Левин со Смирновым на голубом глазу обманули большую часть зрителей, не читавших роман - они элементарно "поменяли полярность", так сказать. Нана-саиб, будучи отрицательным персонажем у Верна, стал у них героем (заодно переименованный в "Дана-саиба" и идентифицированный с Даккаром), и наоборот, его злодеяния они приписали герою Верна - полковнику Мунро (тоже изменив одну букву - на "Бунро", и сделав его главным негодяем сериала).
Стоит ли говорить, что верновский фантастический элемент - тот самый "паровой дом", вездеход на ножках - авторам изначально не был нужен...
А нужны были им: спор Немо с Аронаксом о "цивилизованности" буржуазного общества; украшающая интерьеры "Наутилуса" портретная галерея борцов за свободу; использование капитаном кладов затонувших кораблей для финансирования т.н. национильно-освободительного движения индийских и критских повстанцев...
Вдумчивому зрителю уже тогда (а тем более сегодня) было видно, откуда "росли уши" этих авторских "вольностей". Прячась за авторитетом французского классика, отечественные кинематографисты создавали пропагандистскую метафору советского "экспорта революции".
С другой стороны, сегодня их можно счесть чуть ли не латентными диссидентами с "фигой в кармане" - ведь они намекали на ту сторону внешней политики СССР, которую не принято было афишировать официально.
Да и сам Немо остался печальным одиночкой, идеалистом, спрятавшимся от несправедливостей мира в свое подводное царство. Они даже вложили в его уста слова, практически повторявшие монолог профессора Сальватора - про океан как утопию для изгоев...
Можно сказать, что единственный безупречный образ фильма - это сам центральный персонаж, капитан Немо в исполнении Владислава Дворжецкого, который и по типажу, и по темпераменту идеально подходил на роль, и казался сошедшим с верновских страниц: "благородная посадка головы, взгляд черных глаз, исполненный холодной решимости, спокойствие, ибо бледность его кожи говорила о хладнокровии, непреклонность воли, что выдавало быстрое сокращение надбровных мышц, - наконец, мужество, ибо его глубокое дыхание изобличало запас жизненных сил".