Здраствуйте все, я инаалид 1 группы. Сегодня я продолжаю публиковать рассказ деда Петрова Андрея Дмитриевича с разрешения Петрова Михаила Андреевича.
-Тогда обмывали раненых. Их, только что привезли в наш госпиталь. Тебя обмывала толстушка -Лукерья. Твои обе ноги были забинтованы, а лицо и ступни -были без бинтов. Помыв ступни, она стала целовать их, приговаривая: " Ах. Какие красивые лапочки"! Ты помнишь тот день?
-Конечно, помню. Разве можно забыть такое?
-С тех пор я наблюдаю за тобой...
-И тебе не надоело?
-Нет, не надоело. Мне всегда хочется видеть тебя, слушать твой голос, словно музыку- ведь ты так красиво говоришь!
-Неужели?- усмехнулся Валерий, пораженный тем, что нравиться Ниночке.
-Не смейся, пожалуйста,Это так-Я люблю слушать тебя! Я видела и когда кровь тебе вливали. Тогда я была в операционке.
-Я почему- то не заметил тебя, не помню...
-Тебе влили пол-литру крови. Она влетела в тебя мгновенно....
-Да быстрее уж некуда. Когда мне воткнули иглу, наверное, толще твоего мизинца, подали записку всего лишь в несколько слов. Я даже помню её содержание:
" Уважаемый боец, я, Таня Михайлова, из Москвы. Моя кровь первой группы. Напиши о своем самочувствии после принятия моей крови." Не успел прочитать эту записку, а пол-литра крови уже во мне. Вот так быстро влетела в меня Танина коовь.. Помню, как заколотила дрожь. Меня чем-то укрыли, и я тут же заснул. Проснулся только на второй день утром, лежал на нарах, где ты всегда видела меня. С тех пор пошел на поправку. Серьезные раны зажили, осталось только одна на правой ноге чуть повыше щиколотки... Вот, смотри,-сказал он и выбросил вперед правую ногу, закрученную обмоткой поверх бинта.
-Я рада за тебя, очень рада! Я боялась...,- она запнулась, не сказала чего боялась. Валерий обратил внимание на её заминку.
-Договаривай, чего боялась?
-Боялась останешься инвалидом...
-Тебе-то от этого что?
-Мне не хотелось видеть тебя калекой. Молила Бога, чтобы ты поправился, чтобы раны твои зажили.
-Ты что, веришь в Бога?
-Не верю, а за тебя молилась.
-Можешь гордиться- твоя молитва дошла до Бога: теперь уж ясно- я не буду инвалидом. Скоро меня выпишут и отправят снова на фронт. Если на этот раз я выжил, отремонтировали капитально, то кто знает, что может со мной случиться? Может я по-настоящему останусь калекой? Тогда я никому уж не буду нужен. Кому нужны инвалиды-то? Родные жены бросают своих законных мужей-инвалидов. Много встречается таких случаев. А если не женатый окажется калекой? Да на него и смотреть-то ни одна женщина не станет...
-Ты Валера, в чем-то прав, но не все же женщины такие! Я бы не бросила своего законного мужа, если бы он оказался инвалидом...
-Честь и хвала тебе, Ниночка, за такие слова. Для солдата, для тех, кто ходит в атаку, такие слова очень много значат. Но это только абстракция. Коснись реальности, так бы не сказала.
-Не хочу такой реальности!- истерично крикнула она-Я хочу иметь вполне здорового и симпатичного мужа...
-Такого, как я?
-Не такого, а тебя.
-Но я не подхожу под твою формулу, потому что я, может, и симпатичный, но не вполне здоровый,-и Валерий вновь обратил её внимание на свою правую ногу.- Нога-то еще болит, и я заметно хромаю. Кто знает, заживет ли эта моя рана? Возможно, на всю жизнь останусь хромым?
Ниночка посмотрела в глаза Валерию и ответила игривым голосом:
-Такой калека мне вполне подходит...
-Ты шутишь, Ниночка?
-Вовсе нет.
-Если ты все обо мне знаешь, то, наверное, знаешь и о том, когда меня выпишут?
-Примерно, да.
-Когда же?
-К концу этой недели. Я даже знаю, куда тебя направят.
-Это должно быть интересно-куда же?
На станцию Ломоносово. Это километров за шесдесят от сюда.Там формируетс новая девизия. В неё-то тебя и отправят.
Высказанная мысль Ниночки для Валерия не нова. Об этом он узнал от друзей пехотинцев.
-Я снова попрошусь в разведку....
-Ты говоришь о разветке так, словно в ней не убивают, а играют в веселые игры. Я думаю, что в разведке страшнее воевать; чем в других войсках. Я не отпущу тебя на фронт!
Валерий заметил в её открытых карих глазах непреклонную решимость убедить его в том, чтобы остался не просто как работник при госпитале, а в качестве её мужа.
-Детка, ты не в силах удержать меня здесь,- пошутил он.
-Ты плохо меня знаешь,- возразила Ниночка.-Тут все в моих силах! Как скажу, так и будет - И папа, и мама у меня вот где!- Она показала сжатый кулачек.-Скажу,чтобы не выписывали тебя, так и не выпишут- санитаром оставят при госпитале.
-Чего ради твои родители будут держать меня здесь? На передовой солдат не хаатает,а я, уже выздоровевший, буду околачеваться в тылу...
Ниночка не терпела возражений. Повысив голос с раздражением сказала:
-Мне нужен ты! Неужели ты этого не понимаешь? Разве я плохое тебе желаю?
Валерию жаль её. Он заговорил поспокойнее и ласково.
-Ты даже очень, очень хорошее для меня желаешь. Но о чем ты говоришь невозможно. Ну что ты скажешь своей маме такое, веское, чтобы она о тавила меня здесь?
-Скажу, что мы поженились-выпалила она, не задумываясь и не подыскивая подходящие для этой цели слова. Повидимому она много думала над этим.
-Так она тебе и поверит...
-Мама поверит, если ты всерьез женишься на мне.
-Что значит "всерьез"?
-Неужели не понимаешь?
-Понимаю, но не совсем... поясни.
И Ниночка не сопротивлялась,подробно и ясно пояснила значение высказанных слов.
-Сегодня переночуем вместе, а завтра скажем об этом маме...
-Почему не папе?
-Нет, нет! Сначала скажем маме- она лучше нас поймет. Скажем ей, что мы муж и жена...
-Вот уж обрадуем твою маму...
-А ты не смейся! Вначале она, возможно, и не обрадуется, но когда поймет суть дела, простит, заставит зарегистрироваться-закрепит наш брак по всем правилам. И мы- законные муж и жена. А своего зятя мои родители не пошлют на фронт-найдут для тебя и здесь работ невпроворот...
Валерий растерялся. Ниночка предложила ему такое, о чем он даже не мечтал. Она предлагала ему все,что необходимо для счастья солдата: тут и молодая жена, неплохая собой, тут и сытая и ленивая жизнь. Но главное- избавляло от ужасов войны, разросшейся к тому времени до огромных размеров, и которой не было видно ни конца ни края. Оставшись при госпитале, он не испытывал бы ни жесточайших бомбежек, ни разрывов адских снарядов, ни пулеметных и автоматных очередей. Но чтобы остаться с Ниночкой, ему требовалось произнести всего лишь одно коротенькое слово-"Да". Но Валерий молчал, не произносил это слово, потому что в поле зрения ему то и дело попадал почтовый домик под шатровой крышей, сиротливо стоявший под уклоном вблизи линии железнодорожного полотна."Там она",- думал он и ответ застревает у него в горле.
Продолжение следует.
Спасибо за прочтение если понравилось ставим лайки, подписываемся на мой канал. Фотографии взяты из свободных источников интернета.
