— «Кость не надобна, когда солить, мясо не надобно, когда тушить, когда жарить, каша не надобность, и питие не надобно…»
— Кажется, это… — неуверенно сказал Первуша.
Но не успел он договорить, как у костра вдруг появилась необъятных размеров женщина, и услышала фразу:
- Не надобно, милая,
- Жизни постылой,
- Славы, богатства,
- Свободы тленной.
- Шагнешь — и придешь
- В девятый раз к нам!
- Женщина, державшая в одной руке огромный кованый котел, в котором ярко светилась даже не каша, а что-то наподобие каши, вареной злыми волхвами, и велевшая Первуше уйти, изумленно обернулась:
- — Это кто же говорит?
- Первуша уже хотел было ответить, но Орина поспешно, но спокойно ответила ей:
- - Я, моя мама.
- — Кто?! — и, растерянно моргая, женщина уставилась на девочку. — Кто ты, такая?
- Девочка молча протянула руку, и палец ее уперся в какую-то надпись на старой бронзе, висевшей на поясе Орины. Она рассмотрела надпись и произнесла:
- — Но как ты здесь очутилась?
- — Я незримая, Орина, но слышу тебя. Пойдем со мной. Ты говорила, что я не могу принести пользу, не могу уберечь тебя. Значит, мы с тобой — одна душа, одно существо. Я, Оринка, твоя мама. Пойдем, я выведу тебя из Миров Пекельных.
- …
- Владимир Высоцкий «Про Красную Шапочку»
- Кукла, немигающими стеклянными глазами смотрела на Первушины руки.
- Внезапно огонь костра вспыхнул, и пламя всполохнулось, окропив ими куклу. И она, взмахнув руками, взлетела высоко в воздух.
- Первак, не ожидавший такой метаморфозы, потянулся за луком. В момент, когда он схватился за лук, кукла, взяв направление на восток, отлетела в сторону. Она мчалась со скоростью, которая была несопоставима с возможностями человека.
- Но вместо того, чтобы мягко упасть в траву, продолжая колебаться в полете, она вдруг резко и красиво начала падать на землю. В последнюю секунду Первак закрыл глаза и со всей силы саданул кулаком в железную груд