Как «назло» меняет жизнь.
Поворотная точка 2.
Английская спецшкола сузила горизонты моего поступления и одновременно взметнула ввысь амбиции: маминым вердиктом после 11 класса я собралась на факультет иностранных языков местного тогда еще педуниверситета. Загвоздка была в одном: в конце 90х иняз казался манной небесной не только мне, но и, как казалось, всему городу.
Конкурс был огромным, денег на взятку или платное отделение в нашей семье не было. Оставалась одна надежда: золотая медаль и поступление по собеседованию вне конкурса. Что, однако, не гарантировало результат.
Страх был высок, вера слабо трепещала на ветру, но тут нашелся вариант: поступать не на престижное английское отделение, а на французском. Там был недобор, а потому одну из групп формировали из студентов, сдающих английский. Я согласилась.
При слове «французский» мне нравилось, как становилось внутри.
Про интуицию я тогда не думала, просто держала оборону: ближе к экзаменам маму начало колбасить от «давай все же на английский» до «забудем про иняз, иди на начальные классы». Крепость в моем лице выстояла. Я поступила и приготовилась грассировать «эр».
Тут хочется написать, что началась новая прекрасная жизнь.
И так оно и было. Мне безумно нравились все эти «Agathe va à la gare»
и «Elle a mal à la tête». Мне платили повышенную стипендию, что-то типа целых 260 рублей, которые в силу нашего скромного семейного положения мне приходилось тратить «на жизнь»: проездной, колготки, обед в универе.
Уже в октябре я впервые начала работать: у меня появилась первая ученица по английскому (репетиторство останется со мной на долгих шесть лет). Добавим сюда секцию по настольному теннису, куда я, от природы неуклюжая, сбежала, дабы получить освобождение от физкультуры и субботние дискотеки с подружками, куда и откуда нас сопровождали два моих верных друга-рыцаря. Ничего более мне не желалось, кроме, разве что, встречи с тем самым принцем.
И тут в начале второго курса я познакомилась с будущим мужем: студентом пятого курса иняза и по совместительству второкурсником финансового института. «Ба…, - сказал он, словно прочитав давно гнетущие меня мысли, - Разве языки – это профессия? Кем ты будешь после универа? Школьным учителем? Секретарем? А давай, как я, в финансы». Увы, математика и я расстались в восьмом классе, а потому я сказала твердое «нет». Один раз сказала. Потом второй. И так талдычила целых полгода, не понимая, когда этот вроде бы умный молодой человек сообразит, что финансист из меня не выйдет.
И он сообразил. В погожий майский денек пришел и бросил на пороге:
«Ты права. Зачем нам в семье два экономиста». И тут что-то во мне перевернулось. Мол, ты можешь быть экономистом, а я нет?
Значит, ты достоин, а мне и пытаться не нужно? В общем…
Сразу после летней сессии я пришла в библиотеку и взяла учебники по алгебре и геометрии за 9-11ый классы. И без преувеличения занималась по 12 часов в сутки. И только за первые две недели похудела с 51 до 44 килограммов, что подпортило мой внешний вид. И, да, осенью плотно села на глицин и что-то с ним в паре в силу нервного истощения. Но я поступила на вечернее отделение финансового вуза. И жизнь снова круто изменила свое течение, открыв недоступные прежде горизонты.
P.S. Мой рассказ будет неполным, если я не поблагодарю мамину подругу тетю Олю и ее маму, преподавателей английского и математики.
Месяц перед поступлением на иняз тетя Оля каждый день терпеливо занималась со мной, натаскивая в разборе пословиц и поговорок.
Через два года ее мама день за днем радушно распахивала свои двери и кропотливо разбирала «задачи со звездочкой». Все это было безоплатно и от души. Обоими поступлениями я обязана вам. Благодарю.