Возвращение Махидевран и Мустафы из Эдирны было эпохальным. Странно, что в честь этого события в Стамбуле не открыли триумфальную арочку. Хотя бы шлагбаум на въезде в Топ Капы можно было отлить из драгметалла с барельефами наследника и матушки.
У Мустафы было такое победное выражение лица, словно он еще и Австралию открыл. Можно понять - папа уже прослезился и велел учиться управлять этой огромной империей.
Будущий управляющий готов к подвигам и свершениям. Повелитель мог бы сразу и корону надеть на Мустафу потому, что учиться тот ничему не собирался, он и так все прекрасно знает.
Шехзаде просит Всевышнего послать ему власть силу, справедливость и уважение. Естественно, что ума Мустафа не просит. Странно было бы просить то, что в избытке.
Вполне логично, что наследник не спрашивает защиты для своих братьев, он просит защитить себя самого, как наиболее ценный артефакт Османской империи, отца с матерью и старших родственников. Тетушки ну очень важны для государства, на них все и держится. А братьев защищать бесполезно - все равно придется их убить.
Очень логичное обращение к Аллаху - все по делу и никаких лишних просьб.
Страну и подданных Мустафа уже считает своими, чего уж там, старший наследник прикатил.
Все разочарования у этого молодого человека еще впереди. Скоро ему предстоят неприятные открытия. Выяснится, что ни страна, ни подданные ему не принадлежат и вряд ли когда достанутся.
Кто и чему обучал шехзаде в Эдирны - большой вопрос. Но в столицу вернулся практически готовый продукт творчества его почитателей и воспитателей.
Ясно, что учителя поработали на славу. Сулейман уже может бежать в собес и оформлять пенсию.
Махидевран Султан вернулась с гордо поднятой головой. Причина понятна - взрослый сын, старший наследник, гордость династии Османов.
Первые полчаса Махидевран производила впечатление умной женщины. Она говорит Валиде, что в изгнании стала мудрой, это не может не радовать - сбылось то, о чем все мечтали.
Гордая мама Мустафы ведет себя так, словно остальным шехзаде никогда не повзрослеть. Если бы мудрость действительно наступила, султанша поняла бы, что Мехмед уже на подходе и не вела себя как мать единственного в мире принца.
Махидевран говорит, что слишком много пережила и вынесла в Топ Капы. С этого места очень хочется подробностей. Что же такое перенесла и пережила эта женщина? Терпели и переживали все вокруг нее.
Валиде терпела глупость за глупостью, бегала защищать неразумную султаншу.Терпел Сулейман и даже Ибрагим, но не Махидевран. Она как раз позволяла себе все, что могла пожелать ее пятка. О каких трудностях вещает эта особа, регулярно ставившая на уши весь дворец?
И о ее ли трудностях сейчас стоит говорить? Понимания того, что благодаря ей Мустафа несколько лет был лишен отцовского воспитания, как не было, так и нет.
Здравствуйте все - приехала потерпевшая за правду Махидевран Султан. Были и покушения и драки, даже покои повелителя чуть не взломала невинно репрессированная дама.
Гордости и мудрости Махидевран Султан хватит не надолго. Она дождется отъезда повелителя и со всей прытью ввяжется в историю с поджогом Хюррем.
Где тут ум, о мудрости уже не говорю. Валиде могла развлекаться, как ей нравилось, матери султана ничего не будет. Премудрая Махидевран зачем полезла в пекло?
За тем, что приехала продолжать начатое дело. Надо отомстить, а желательно убить ненавистную уже даже не соперницу, а соседку по общежитию.
Надо было так и сказать Валиде, привезла, мол новое оружие - Мустафу. Давайте уже пальнем из него по Хюррем, а то я соскучилась по праздникам.
Гордости у мамы и сына хватит на очень короткое время. Оба не могли измениться потому, что не собирались этого делать. Мустафа и был по уши напичкан матушкиной ненавистью. Первое, что он сделает, прокричит в покоях Валиде, о том, что он здесь самый ценный кадр.
Старший шехзаде вернулся, все так же прочно держась за юбку маминой ненависти. Все тот же полный умиления взгляд на мамашу, погружение в ее проблемы.
Позже у этого дуэта возникнет масса вопросов «почему». Потому, что взрослый Мустафа должен был оставить в стороне мамины разборки с женой отца, не считать себя центром вселенной и не разрешать делать из себя орудие в борьбе с Хюррем.