Иногда люди умирают. Нам позвонили в 9-40. Бабушка умерла. Она пролежала в больницах полтора месяца. «В больницах» - потому что ее четыре раза переводили из отделения в отделение, из больницы в больницу, но это другая, сложная и тяжелая история. Сейчас же нам сообщили о том, что ее сердце остановилось в 9-00. Звонил ее лечащий врач, очередной, он наблюдал ее всего 3 дня, и вот уже пришлось сообщать о смерти.
Бабушка умерла в кoвидном отделении, и это сразу наложило отпечаток на все дальнейшие события. Звонивший врач сказал, что не знает какой именно порядок похорон при таком диагнозе. Все выяснить мы должны были в морге, телефон которого нам сообщил доктор. Тело находилось еще в больнице, и перевозить его должны были только ближе к вечеру. До конца дня мы ничего не могли бы сделать, вся организация отложилась с этого момента на сутки.
Если с вами случалось такое несчастье, вы знаете, что самое худшее в такие моменты просто ничего не делать и ждать. Поэтому мы начали звонить в какие-то ритуальные агентства, кафе поминальных обедов, крематорий. Вы знали, например, что невозможно в интернете найти телефон администрации кладбища? Вы всегда попадаете в ритуальные услуги, которые будут рекламировать себя и навяливать свои услуги. Нам пришлось поговорить с десятком представителей разных агентств, и версии происходящего нам озвучивали противоположные. Одна дама утверждала, что кoвидных умерших столько, что патологоанатомы н справляются, и в морге огромная очередь на несколько дней. Позже оказалось, что все, наоборот. В тот день, была еще всего одна смерть с аналогичным диагнозом.
Если интересна конкретика, все агенты озвучивали близкие цифры: около 30 тысяч за прощание и крематорий, со ссылкой на диагноз. Ссылка на диагноз состояла, по сути, в двух пунктах – срочное кремация и носильщики с СИЗах. Поминальный обет стоил около 700 рублей на человека.
На следующий день, в назначенное накануне врачом время, мы набрали телефон морга. В морге никто про нашу бабушку не слышал. Естественно, мы тут же набираем отделение, где лежала бабушка. Дежурная медсестра уверяет нас, что тело забрали, и надо искать его в морге, но видимо не в том. Возможно, врач дал не тот номер, медсестра правильный не знает (спойлер – никто никогда не знает правильных номеров), поэтому предлагает искать телефон морга 5 больницы в интернете. Ну хорошо, нам несложно – открываем сайт, находим контакты, руководитель патологоанатомического отделения. Как-то неудобно сразу и руководителю, но никаких больше телефонов нет, набираем. «Набранный номер не существует». Странно, наберем справочную. Тот же результат. Еще какой-то общий номер – ничего не меняется. Я позвонила на телефон мамы, чтобы проверить – вдруг на нас Америка напала, и захватила уже телеграфы и телефоны, а мы тут и не знаем. Нет, связь на месте, проблема именно в 5 больнице. Делать нечего, набираю подряд все телефоны, отзывается приемная главврача. Объясняю девушке ситуацию, прошу номер морга, и получаю «в нашем морге нет телефона». В 21 году 21 века, в городе федерального значения! Нет телефона. «А что же мне тогда делать» - вырвалось у меня. «Не знаю», равнодушно ответила барышня на том конце. Это был далеко не единственный случай человеческого равнодушия, но именно тогда появилась единственная действенная методика общения с чиновниками от медицины и около медицинскими работниками – я на нее наорала. От души. Потому что у меня умер близкий человек, и где его тело не может сказать никто. И я не понимаю, в какой-такой временной линии стало нормально, что тело можно увезти в неизвестном направлении, и не иметь в больнице работающих телефонов? «Что вы на меня кричите? Сейчас схожу, спрошу. Диктуйте свой телефон». Через полчаса она и правда перезвонила, и сообщила что бабушки у них нет. В городе 2 морга, ни в одном тела нет. Начинаем паниковать, звоним обратно в больницу. ДА, тело правда-правда, честно-честно забрали, и увезли в морг на монастырском шоссе, в суд-мед экспертизу. А почему нас в первый раз отправили в 5 больницу? «Не знаю, это не я была». Никто ничего точно не знает, никто ни о чем не в курсе, никто ни за какие слова не отвечает.
С дрожью в голосе набираю судмедэкспертизу, объясняю ситуацию, и что же я слышу? «У меня такой нет». Руки опускаются, что делать и куда бежать непонятно, но характер дает о себе знать, и да, я опять наорала. Ребят, это не синдром вахтера, но ведь и правда – почему хоть какие-то действия и объяснения появляются после крика, а до этого лишь ледяное равнодушие?
И только на этом этапе я получаю объяснение «дебильной» организации севастопольской патологоанатомии. Все тела с озвученным диагнозом привозят в морг судмедэкспертизы, но в зависимости от места смерти, анатомируют тела либо врачи экспертизы, либо приезжающие врачи 5 больницы. Реально, на два часа в день приезжают, и возвращаются обратно, к себе на рабочее место. То самое, на котором нет телефона. И только они знают, кого к ним привезли, и узнать у них это можно только лично, приехав в 5 больницу.
Что же делать – собрались поехали. На проходной спрашиваем «где ваш морг»? «А вам зачем» - интересуется вахтерша. Смотрю ей в глаза, и отвечаю «Пиццу заказать». Тетушка смущается, тушуется «ну может вам не туда надо на самом деле, идите туда, последняя голубая дверь». Ходим по территории медицинского городка, никаких голубых дверей, ни одной. Спросили прохожего мужика, махнул рукой на какие-то гаражи. Ни указателей, ни табличек. От безысходности пошли в приемное отделение, в регистратуру. Естественно, там никто не знает. Из пяти сидящих медсестер никто даже примерно не представлял, где на территории больницы находится морг! Они все из какой-то параллельной вселенной, где никто не умирает.
Пошли бродить еще, наткнулись на зеленую открытую дверь. Мама предложила заглянуть, я сомневалась, так больше всего эта старая, в масляной краске дверь была похожа на дворницкую. В итоге оказалось, что это он, морг 5 больницы, за голубой дверью. Кого мы тут встретили? Очередного агента ритуальной службы. Мы уже к этому моменту были настолько вымотаны поисками бабушки, что когда он озвучил те же 30 тысяч, согласились заключить договор с ним. Тело бабушки наконец нашлось, и мы отправились в офис ритуальной службы заключать договор.
Про работу ритуальной службы, пожалуй, напишу отдельно. За раз пережить это слишком тяжело. Скажу одно – озвученные изначально 30 тысяч в итоге вылились в 50, поэтому пусть останется здесь.