Теперь Смерть часто приходит к этой старенькой бабушке, износившей свою жизнь до дыр, которые светятся в темноте. Стоит ей только появиться в дверях, как бабушка с благодарностью протягивает ей обе свои руки, но... Дочь просит пожить еще, она не готова остаться за главную. Ей страшно. Она не понимает, что мама устала идти и хочет на ручки. Но мало кто способен убаюкать своих родителей, а вот Смерти это совсем не трудно, ей это даже занятие очень нравится. Смерти все равно, кого укачивать.
И тогда дочь обращается к соседу и просит: «Уговори ее, пусть подождет». Сосед осторожно берет Смерть под локоток, ее острый сухонький локоток и выводит в садочек, приговаривая: "Посмотри, как тут красиво, погуляй здесь, у нас еще не началось". Так иногда врач говорит будущей роженице: еще не началось, это еще не схватки. Ты их узнаешь, тебя еще скрутит и бросит на пол, вот тогда и приходи... И Смерть злится, но почему-то слушается. И идет в садочек, и ходит, и ходит, и ходит, обдавая все вокруг ледяным ужасом. Я ее чувствую, она кружит вокруг меня, думая, что раз ей не разрешают гулять с бабушкой, то, может, стоит пригласить на танец кого-то другого - того, за кого некому попросить? Ведь раз она пришла, то одна назад уж не вернется, плохая это примета, Смерть верит в них как никто. И я говорю ей на ушко, так тихо, что сама еле слышу: "Забери ее ночью - когда дочка спит. Прокрадись, ты же умеешь...Ты же часто так делаешь, сделай и сейчас, а я за это...
буду тебе служить».