Часть двадцать четвертая
Пасхальные дни
В весенние пасхальные дни, когда на улицах уже подсыхало и зеленели городские лужайки, население города одетое во все новое выходило на уличные просторы. Люди семьями ходили к своим родным. В эти же дни группами родственники шли на кладбище, высыпали на могилы своих усопших близких кутью из риса на изюме. Оставляли на могилах ярко раскрашенные вареные яйца. Украшали холмики могил зелеными ветками, полевыми цветами.
На улицах устраивали катание пасхальных яиц по берестяному желобу. В этой игре мог принять участие каждый желающий и заключалась она в следующем. На покате устанавливался желоб и начинающий одним толчком катил яйцо вниз, стараясь чтобы оно укатилось подальше. Как только яйцо первого игрока останавливалось, второй игрок также одним толчком катил яйцо, пытаясь задеть яйцо первого игрока и если ему это удавалось, он забирал яйцо первого игрока в свою пользу. В связи с тем, что яйца как правило катятся не туда, куда хочет игрок, многие катили по второму и третьему яйцу и только тогда достигали цели. Разбитые яйца тут же шелушились и поедались. Площадка, где катали яйца, была усыпана яичной шелухой красного, золотого, синего и других цветов.
Желающие бились носиком яиц и тот, яйцо которого от удара билось, обязан отдавать его своему противнику. Карманы каждого, особенно в первый день Пасхи, были набиты крашенными яйцами. Участвующих в той или иной игре всегда сопровождала удача или неудача, вызывавшая веселый смех и шутки. иногда сопровождавшиеся небольшими потасовками подростков.
Среди них были и такие, которые бились окрашенными яйцами, изготовленными с большим мастерством из камня. Естественно беспрерывный выигрыш вызывал у соперников подозрения. После недолгих раздумий на обманщика набрасывались три-четыре человека, заставляя выложить имеющиеся крашенные яйца из карманов и если обнаруживалось каменное, каждый своим долгом считал за обман отпустить ему по оплеухе. Иногда обманщик вырываясь, успевал незаметно для других передать каменное яйцо своему дружку. И дело улаживалось миром.
Пасхальные дни наступали после семинедельного поста. Изголодавшиеся после столь длительного отсутствия мясных блюд, люди к Пасхе забивали откормленных свиней. Готовились копченные колбасы, окорок. Отваривалось огромное количество свинины. Мне очень запомнился сычуг. Сычуг готовится из поросячьего желудка. Тщательно очищенный свиной желудок, заплывший и обросший внутренним салом, набивался гречкой и парился в собственному соку до тех пор, пока не разбухал как пузырь.
В первый день Пасхи рано утром далеко до рассвета вся семья принарядившись со свечами в руках, а также куличами, шла в церковь. Куличи сотнями на тарелках, обернутых белым куском материи и воткнутыми в него бумажными цветами, ставились под образами в церкви. Очень долго шло богослужение. После богослужения все с зажженными свечами в ладонях и освещенными куличами шли толпами домой. Кулич разрезался, все усаживались за стол и разговлялись. После того, как был съеден кусок освещенного кулича, можно было кушать любое кушанье, заранее расставленное на праздничном украшенном столе.
Наедались вдоволь и студнем и жареным мясом и пирогами с печеными и вареными яйцами до такого состояния, что с трудом вставали из-за стола. Взрослые одновременное разговлялись спиртными напитками, так как в период говения не разрешалось не только есть скоромное, но и употреблять спиртное.
Этот пир устраивался перед образами святых икон с зажженными лампадами. Длилось разговление до полудня, после чего с иканием и отрыжкой все выходили с переполненными животами и блаженными улыбками во двор на улицу.
В первые дни Пасхи церковные служители ходили по домам с молитвами. Священник и дьякон с кадилами, дымящимися белым душистым дымом от положенного на горящие угли ладана и свитой служителей входили в дом под образа, за ними следом входила в дом вся семья. В течение 20-30 минут под бормотание молитв священника и пение дьякона продолжалось богослужение. Все крестились, кланялись, вставали на колени и продолжали креститься, кланялись, доставая головами чистых домотканых половиц, изготовленных из разноцветных кусков и обрывков самой разнообразной подлежащей выбросу мануфактуры. После богослужения священнику вручался полтинник, остальную братию по рангу ублажали серебром и медяками и крашеными яйцами, кусками жареных пирогов и другими съестными припасами. Многие из сопровождающих священника несли полные корзины еды. Как мне рассказывали, пироги в ближайшие 2-3 дня черствели и собранные десятками корзины шли в пищу поросятам и свиньям священнослужителя.
Этот торжественный обряд Пасхи запомнился мне одним из самых удивительных эпизодов моего детства. В связи с тем, что в каждом доме священнослужителей потчевали еще и вином, под конец дня они уже достаточно пьяненькие с большим трудом с заплетающимися языками продолжали исполнять богослужение. Видя пошатывающиеся фигуры священнослужителей к концу дня, многие горожане скрывались, оставляя двери своих домов открытыми. Без хозяев справлять в доме богослужение было не принято и священнослужители расходились по своим домам.
Продолжение следует...