Когда мне вкатили диагноз «диабет второго типа», я несколько расстроилась. Ибо образ, который почему-то сложился в моей голове, не вдохновлял. Некоторые из знакомых мне диабетиков страдали излишним весом. А он, как известно, «словно бес и крепко держит наши органы в осаде», уже не говоря о том, что виден во всех местах.
Кроме того, у знакомых диабетиков не заживали раны. А от одного приятеля периодически отрезали кусочек – как потом выяснилось, он никак не мог преодолеть пристрастие к коньяку, о существовании которого диабетику второго типа лучше бы вообще забыть. Если уж приспичит выпить – так водочка или сухач.
Изменения моей собственной фигуры меня тоже не вдохновляли. В юности я была тем, что в обиходе не слишком почтительно называется «жердью» или «оглоблей». И, несмотря на предсказания «доброжелателей», тощей и длинной я оставалась лет до сорока – то есть ровно до того момента, как поменяла профессию, предполагающую определенный порядок кормежки, на ту, где никакого порядка не было и не могло быть в принципе.
Несмотря на то, что я лет двадцать ела очень мало, я толстела. И не помогал даже бесподобно активный образ жизни – вообще-то у меня шило в заднице, причем с пропеллером. Но вес рос, и в конце концов я из жерди превратилась в бой-бабу. При том, что пыталась, например, уменьшить количество хлеба. Без толку. Вес плыл. А потом влетела в больницу с кетоацидозом и комой, как-то выжила – и это заставило меня думать о том, что происходит.
Мы с мужем перекидали кучу литературы – специальной и не очень. И в конце концов я сообразила, что со мной было не так. Так вот. То, что человек съедает, его организм должен усваивать – чем-то питать клетки, а что-то выводить. Если организм чего-то не может усвоить и не выводит, он это откладывает. Как говорится, про запас – вдруг да нагрянет чудо, ферменты, которые сейчас не работают, вдруг проснутся и все будет тип-топ. Но чуда все не было, а вещества все откладывались. А сахар, который мои несчастные голодные клетки не жрали, поступал в кровь. В крови он оказывается, когда клетки его не едят.
Но почему они перерабатывать-то его не желают, лодыри такие? На этот вопрос тоже нашли ответ в книжке, и он очевиден – потому что инсулин не работает. И опять же – а почему? Вариантов два. Либо его вообще нет, то есть поджелудочная вылетела. Либо он есть, но клетки его почему-то знать не хотят.
Параллельно шло отравление кетонами. Я отчаянно воняла ацетоном. И никакие дезодоранты не помогали.
Поначалу в больнице решили, что у меня гавкнулась поджелудочная. Первый вопрос врача был – а она пьет? Муж сказал, что нет (алкоголь мы с ним почти не употребляем – в один прекрасный момент поняли, что нам это скучно, без всякой идеологии). Оказалось, что поджелудочная напрочь вылетает чаще всего у алкоголиков. Поэтому со мной и обходились поначалу как с человеком, у которого инсулин вообще не вырабатывается.
Однако в процессе выяснилось, что ничего с моей поджелудочной не сделалось. Инсулин она как вырабатывала – так и вырабатывает. Только клетки на него почему-то не реагируют.
Это меня озадачило. Я снова начала думать, но ответа в книгах так пока и не нашла. Моя гипотеза – пока я почти не питалась (а это продолжалось несколько), клеткам незачем было реагировать на инсулин – они и перестали. Ну вот то немногое, что я съедала, не перерабатывалось, а откладывалось, превращая меня в бой-бабу. Если коротко, чувство голода у меня исчезло и мне стало комфортно умирать – правда, про умирание я не думала, мне было просто комфортно.
Когда доктора сообразили, в чем дело, рекомбинантный инсулин мне таки назначили. И слава Богу, что это был именно инсулин – его можно дозировать в зависимости от ситуации. И мне это сразу объяснили. Потому что для диабетика, который сидит на инсулине, опаснее не высокий сахар, а низкий. Вот тут-то и можно улететь в эмпиреи, да и не вернуться.
Объяснили мне еще и порядок. Вот ты взял кровь (сначала брала три раза в день, потом два, потом один, а теперь, когда инсулин отменили, раз-два в неделю). Сделал укол. И сразу должен плотно поесть. Не перекусить, а именно поесть. Чтобы инсулину было что перерабатывать. Иначе переработается все – и абзац, что и случилось с одной моей знакомой уже этим летом.
Пришлось придерживаться жесткого режима, о котором я писала тут
https://zen.yandex.ru/media/id/60546a8cd83d202eeec14995/diabetik-ne-golodai-60796ed1c1749f03484540f4
Чудо, коего я безрезультатно ждала несколько лет, начало свершаться. Я стала приходить в норму, причем такими темпами, что сама диву давалась. В больнице у меня атрофировались мышцы, но я все равно оставалась дамой весьма солидной – санитарка вместе с мужем с трудом меня переворачивали. А что будет, когда мышцы восстановятся? Опять жиртрест? В том, что они восстановятся, я перестала сомневаться, как только пришла в сознание и попробовала первый раз встать. Нарастут, куда они денутся.
И тут судьба преподнесла мне очередной сюрприз. Восстановилась я примерно за месяц – но и за этот же месяц вернулась в свои нормальные габариты. Врач даже забеспокоилась, не растворюсь ли я в воздухе – дистрофия в этой ситуации тоже ни к чему. Но в какой-то момент все остановилось. Мы регулярно мерили сахар, и когда он стал часто опускаться ниже 5 – снижали дозу инсулина. В конце концов врач его вообще отменила, оставив одну диету. Но уж ее-то приходится соблюдать, куда денешься. И тут пришлось прислушаться к организму – и он мне со всей уверенностью заявил, что хлебушка, который всему голова, он более не желает. Ни в каком виде. Ни белый, ни черный, ни пирожные с булочками. Он давно не хотел мучного, просто я к сушкам да макарошкам привыкла, вот и все. И оказалось, что у всего в этом мире – совершенно новый вкус!