Начало цикла рассказов тут.
В конце февраля мне выдали «декретные» в размере пятимесячной зарплаты. Почти 850 рублей. Сумма казалась невероятной. На следующий день я рванула в Москву в Детский мир. После Нового года «отпустили» цены. Товары заполнили полки магазинов, но цены!!!
На эти деньги мне удалось купить ватное и байковое одеяльца, трое ползунков, один чепчик, две пары распашонок и пять фланелевых пеленок. До этого еще удалось по советским ценам приобрести три тонких пеленки, и пару распашонок. Это ни о чем!!!
Покупать ткань, и шить самой было не выгодно. Она стоила не дешевле готовых изделий. Ситуация возникала критическая, хоть в простыни ребенка заворачивай! Я написала письмо Дине. Там у меня уже подрастали пять племянников у брата и сестер. Может быть, что-то осталось детское?
Через месяц, взяв у брата мужа машину, мы помчались в Гагарин. Нам собрали два мешка!!! одежды и пеленок, коляску, в которой откатались минимум трое моих племяшек и ходунки на колесиках. Это было спасением.
Сынулю из роддома мы забирали в розовом конверте с рюшечками. Медсестры меня успокоили:
- Подумаешь, розовый, сейчас многие просто в одеяло заворачивают, а тут красивый конверт! Не причитайте, мамаша!
Пока наряжали моего малыша, я стояла и рассматривала с недоумением одежду, привезенную мне. Дело в том, что нас выписали очень быстро, на четвертый день утром в палату заглянул детский доктор и сказал:
- Я выписываю вашего мальчика! У нас тут опять стафилококк забушевал, а он единственный чистенький.
- А я? – изумилась я, - А я-то, как же?
- Это вы со своим врачом решайте.
Лидия Григорьевна Довбенко была женщиной суровой, даже на первый взгляд немного грубоватой. Но, на самом деле, она была отличным врачом и понимающим человеком, она разрешила мне уйти из больницы, а все необходимые анализы для выписки сдать позже. Мне удалось дозвониться до соседей свёкров и после обеда за нами приехали.
Оказывается, муж со свекровью рванули почти сразу после сообщения, у переезда вспомнили, что ничего с собой не взяли, вернулись, муж схватил кулек с детской одеждой, который я приготовила заранее. Рядом лежал сверток с моей одеждой, но муж как-то его проигнорировал. Похватал первое, что попалось под руку.
А под руку ему попались: мой домашний халат, юбка на пуговицах, которую я носила беременной, осеннее пальто и туфли. Всё!!! Ни трусов, ни колготок, ни хотя бы какой-нибудь кофточки, про лифчик я вообще молчу.
Медсестры, конечно, посмеялись, но выручили, помогли мне из бинтов и марли соорудить подобие трусов. Пришлось надеть халат, туфли и сверху пальто.
Была вторая половина мая, и на улице было уже довольно тепло. Выйдя из роддома, я быстро юркнула в машину, чтобы не пугать своим видом окружающих.
Дома на пороге уже топтался свёкор. Он деловито прошел в комнату, заглянул в кроватку, куда я положила сынулю, и как-то без особой радости сказал:
- На тебя похож!
Подхватил свекровь под руку, и они ушли. На следующий день муж ушел работать на сутки. Я осталась один на один с ребенком. Впрочем, как и многие последующие дни. Он утром приходил, я слышала, как щелкал замок входной двери, ставил свою сумку и уходил на весь день к родителям на дачу. Выяснилось, что он даже не дал телеграмму моей маме в Бугуруслан. Через пару дней я поймала его у порога:
- Если ты сейчас немедленно не пойдешь на почту и не дашь телеграмму, я не знаю, что я сделаю!
Видимо моя интонация возымела какое-то действие. Телеграмму он отправил и уже через пару дней в дверь позвонили. На пороге стояла моя мама, с чемоданом, у которого оторвалась ручка и двумя огромными сумками.
Еще на свадьбе, когда гости нам желали детей, моя мама искренне возмущалась:
- Ну, какая из меня бабушка? Вы что? Где я и где бабушка?!!!
И впоследствии эти фразы повторялись постоянно. Поэтому, честно говоря, ее приезда я побаивалась. Мы втащили чемодан и сумки в квартиру.
- Ты что? Кирпичи что ли привезла? – удивлялась я.
- Там продукты! Мясо, масло, крупы – рассмеялась мама, - Мне всем театром их помогли собрать, как только телеграмма пришла. Кстати, а когда ты родила? И почему уже дома? Уже все сроки вышли, я так волновалась. Ни ответа, ни привета.
- Не волнуйся, - я постаралась ее успокоить, - Все хорошо, родила нормально, просто муж все никак до почты не мог дойти.
- А где все то? – спросила мама.
- На даче.
- А ты тут одна? – удивилась мама, - А я всем в театре рассказываю, да там столько родни, небось, ребенка на руки не дадут взять.
- Так огород же, - пожала я плечами.
- Ну, - загадочно сказала мама, - Покажи мне его.
- Вон там, в спальне, в кроватке, иди, - улыбнулась я.
Мама на цыпочках крадучись прошла в спальню, заглянула в кроватку.
- Ой, какой маленький, - в ее голосе было столько жалости, словно она увидела бездомного несчастного котенка.
И я поняла, быть бабушкой она вовсе не против. Пожив у нас несколько дней, мама уехала в Бугуруслан и уже в августе вернулась, оформив себе льготную пенсию по выслуге лет. Еще раз спасибо министру культуры Николаю Губенко, который пробил этот закон для актеров.
На всю свою первую крохотную пенсию, бабушка купила внуку трехколесный велосипед.
- Так он же еще маленький для велосипеда, - удивилась я.
- Ничего! – бодро ответила мама, - Вырастет, а транспорт уже есть!
На льготную минимальную пенсию прожить было невозможно. И новоявленная бабушка решила найти себе способ заработка. Устроиться на работу было не реально, союз рухнул, и многие отрасли начали разваливаться. Да и зарплаты практически обесценились.
Поразмыслив, как можно заработать, мама решила торговать газетами. Она была пионером в этом бизнесе. Спросом пользовался «Московский комсомолец» с пятничной телепрограммой. Мама приезжала в четверг в столицу, ночевала у своей подруги, которая жила на Курской, первым транспортом ехала в редакцию газеты, выкупала определенное количество экземпляров и потом продавала их на парапете у перехода. Распродав товар, уезжала домой, чтобы помогать мне нянчиться с сыном.
- Мама, - удивлялась я, - Это же так стыдно – торговать газетами!
- А мне плевать, - отвечала бодро она, - Всякий труд почетный! Я же не ворую.
Она напоминала мне Скарлетт О’Хара из «Унесенных ветром». Такая же смелая и решительная. Спустя несколько лет торговля с рук перестала удивлять кого-либо, а тогда это требовало определенного мужества.
Сынуля довольно рано начал говорить: мама, папа, дядя, «дадн», что означало «не надо» и баба Фипа. Бабушка так этому умилилась, что даже стала при новых знакомствах гордо представляться: «Баба Фипа!»
..........
Продолжение тут. Ваши лайки и комментарии помогают каналу развиваться.
Вы не пропустите новое, если подпишитесь на мой канал. До встречи!
Кого интересует, с чего все началось, читайте мои рассказы из цикла "Записки театрального ребенка" тут.
Для более серьезного и несерьезного чтива цикл рассказов "Обезьянообразные" тут.