Сорок дней.
За поминальным столом в двухкомнатной квартире на седьмом этаже в городе Владивостоке сидят мать и отец покойной, ее муж, старшая сестра Ирина, четыре прихожанки из церкви, семейная пара друзей мужа и я- соседка. Стол накрыт по канонам церкви без излишеств, но достойно, спиртного не подавали по христианскому обычаю. Слезы не лили, тихо сглатывали рвущиеся рыдания, нельзя плакать на сороковой день, надо говорить хорошие слова, добром поминать ушедшую, чтобы душа легко смогла в рай попасть.
Все поделились своими воспоминаниями о покойной Оксане, так поспешно покинувшей бренную землю.
Родители рассказали о том, какая она была в детстве и в юности, сестра поделилась воспоминаниями о совместных детских проказах, друзья мужа о гостеприимстве, прихожанки говорили о светлой душе усопшей. Все были едины в одном: не правильно, не справедливо уходить из жизни молодой цветущей женщине слегка за 30 лет. Нельзя оставлять кроху сиротой, этого маленького светловолосого ангелочка, которого уложили спать в соседней комнате.
Гости уже засобирались. Все вышли в коридор, прощались с пожеланиями стойкости ради маленькой сиротинки. Из комнаты раздался плач ребенка. Туда метнулась старшая сестра. Вслед за ней пошел отец ребенка и мы, уже выходя из квартиры, вдруг услышали: -Не смей говорить ей доченька, ты не ее мать, ее мамы больше нет. Ты ей тетка. Может ты еще захочешь чтобы я на тебе женился? Этого не будет никогда, даже не мечтай!
Мы потрясенные услышанным, прикоснувшись к чужой боли и чему-то очень сокровенному, поспешили покинуть квартиру.
Пять шагов и я переступила порог своей квартиры и у меня в ушах стоял этот крик, он был похож на крик человека, не знающего как жить дальше, не понимающего за что так жестко с ним обошлась судьба.
Соседи
Эта семья года четыре назад поселилась по соседству. Переехали во Владивосток с Украины. Все четверо-родители и две взрослые одинокие дочери были крупные, рослые. Младшая миловидная, с женской фигурой, а вот старшей не повезло с внешностью. Она была выше, с мужским телосложением, избыточной массой тела, черты лица размытые, волосы на голове редкие, сквозь них просвечивалась кожа. Да и одевалась она по старушечьи, темные платья бесформенные, большие черные на низком каблуке туфли 42-43 размера. При этом я всегда ее видела веселой и жизнерадостной.
Семья была набожная, они сразу после переезда определили для себя старинный храм на Седанке и посещали регулярно службы. Меня приглашали, но я воспитывалась в атеисткой семье, хоть и крещенная, но на службы не ходила, молитв не знала. Да и особой дружбы у нас не было, встречались на площадке или в лифте перебрасывались общими фразами. Обе сестры устроились на работу в военной части вольнонаемными, а кем, я не интересовалась.
Через год-полтора узнала, что младшая сестра Оксана выходит замуж. А потом увидела вместе жениха и невесту. Это была нестандартная пара, жених был в военной форме с погонами прапорщика, но это не скрывало, что он мелковат, на полголовы меньше невесты и весом явно вполовину меньше и лицом был гораздо моложе. Но оба излучали такое искреннее счастье, так нежно смотрели друг на друга, что эта физическая разница переставала замечаться.
А вскорости замечательная новость - Оксана стала мамой, родила девочку. Для пятерых взрослых, ребеночек стал центром жизни, в принципе как в любой нормальной семье при рождении ребенка перестраивается весь уклад жизни.
Беда
Недолго длилось это тихое счастье. Судьба приготовила удар. Ребенку не было и двух лет, когда у Оксаны обнаружили рак. Наступило страшное время для семьи. Они метались, искали способы лечения. Казалось перепробовали все: от химии до народных целителей. Срочно отправили Оксану в Сибирь, где проживали родители мужа, там обещали исцеление. И молились, молились без устали, просили Бога и всех Святых спасти молодую маму, не должна малышка остаться сиротой в столь нежном возрасте. Все почернели от горя. А потом, а потом пришло известие из Сибири –Оксана умерла.
Начались проблемы с перевозкой тела Оксаны во Владивосток. Так уж получилось, что отпевание и похороны пришлись на девятый день. Мне первый раз в жизни довелось побывать на таком мероприятии.
Отпевание проходило в церкви на Седанке, где Оксана была прихожанкой. Оксана лежала без признаков тления, как будто заснула с улыбкой на лице. Народу на панихиде было немного. Батюшка вел службу. Ему подпевал женский хор. Голоса были нежные, почти прозрачные как хрусталь. Есть что-то в отпевании очень важное не только для покойного, а в первую очередь для живых. С упокоением души усопшего приходит и смирение родных с утратой.
Потом было кладбище, оно располагается на склоне сопки. Могилка была довольно высоко по склону. С этого места открывается вид на Амурский Залив, на котором шла обыденная жизнь-сновали лодки и катера.
К концу этого траурного мероприятия с плачем и криками, с нашатырным спиртом, когда уже был установлен крест и могила обложена венками и цветами, батюшка закончил отпевание. Женщины из церковного хора запели молитвы тоненькими голосами и одновременно зажгли свечи на холмике могилы. От трепещущего огня свечей и поднимающегося вверх горячего воздуха, от нежных голосов поющих казалось что ангелы вместе с душой Оксаны устремились на встречу с Богом.
Царствие тебе небесное!
Спасибо, что дочитали реальную историю.
Буду благодарна за отзывы и комментарии.