Смахнёт цветок седеющий с колен,
Упавший в парке с облетевшей вишни,
И улыбнётся странному мальчишке,
Напуганному жаждой перемен.
Положит ногу НА ногу сперва,
Но тут же, извиняясь за узоры
Капроновых колгот, стесняясь взоров,
Плащ запахнет и спустит рукава.
Мальчишке странному конечно не понять
Кокетства её глаз в скупых морщинах
И взгляда, что достоин лишь мужчины,
Которого она умела ждать.
Он — тот! (из лета-восемьдесят два),
И в пятьдесят он — лучший парень в мире,
Хотя бы потому, что ей в сорок четыре
Кричал на пляже: как ты молода!
О, как был вкусен день и сладок флирт,
Она ждала его у входа в парке,
И даже в дождь ей в платье было жарко,
И каждой встречи с ней ждал целый мир.
С наивностью девической руки
Дрожали пальцы все от поцелуев,
И ей хотелось думать: «Он ревнует,
А сам изменит, как все моряки»
И закрывался часом позже парк,
Когда шли в увольнение солдаты...
И на него бесстыже-виновато
Смотрела женщина с глазами Жанны д’Арк.
Сейчас её спроси — нахмурит лоб,
Как будто и не помнит, что с ним стало,
И только руки плащ встряхнут устало,
А плеч тоска коснётся и озноб,
Смахнёт цветок седеющий с колен
И улыбнётся — в этом самом парке
Они друг друга целовали в арке
С бесстыже-страстной жаждой перемен.