Космический корабль выведен из строя. Проще пересобрать, чем починить. Но экипаж ещё не до конца выполнил свою миссию.
— Командир, я говорил тебе, что ты идиот? — в который раз поинтересовался Скъярви, вскрывая очередную панель и грустно рассматривая спекшиеся в единую массу энерговоды и управляющие блоки.
— Двадцать четыре раза. — Меланхолично отозвался Нолан, отплывая от оплавившегося куба воздушного регенератора. Искусственная тяжесть исчезла вместе с незнакомкой. Стеновые панели покрылись испариной, корабль неуклонно остывал. Несмотря на то, что на корабле был изрядный запас блоков и деталей, восстановить уничтоженные линии и запустить генератор астронавтам не удалось. Да и осталось ли что-нибудь в генераторном отсеке, шлюз в который намертво заварил чудовищный разряд, земляне не знали.
— В общем, — подытожил Скъярви, — все наши телодвижения бесполезны. Тут нужно полностью пересобирать корабль, а не пытаться что-либо чинить. Ведьма права, без электричества мы — никто.
— Стало трудно дышать — выговорил Нолан. Несмотря на холод, лоб капитана был покрыт испариной. — Нам осталось часов пять, если не дёргаться.
— У нас еще есть скафандры, — флегматично отозвался швед, — там почти нет электричества. Как минимум, подача кислорода через обычный вентиль.
— А смысл тянуть? Мы болтаемся в этой бочке на орбите чертовой планеты, населенной чертовыми самовлюбленными психами с чертовыми паранормальными способностями! Земля от нас черте где, туда даже свет идет несколько веков. И второй корабль явится за нами через чертов месяц! Мы столько не протянем ни в скафандре, ни без! — в голосе Нолана сквозили истеричные нотки.
Скъярви пожал плечами и отплыл от судорожно вцепившегося в реллинг француза
— Даже сознавая неизбежность смерти, глупо ускорять её приход. — пробасил он в пространство. — Никогда не знаешь, какие планы у Господа на тебя.
— Здесь нет Бога. — как-то растерянно произнес Нолан, промахиваясь мимо своего кресла. — Бог остался там, на орбите Земли. А здесь всё чужое…
Капитан чувствительно врезался в пульт, в последний момент погасив инерцию.
— Откуда мы знаем? — осторожно цепляясь за мебель и разобранные шкафы с оборудованием, перебрался к своему креслу бортинженер. — Может, это испытание нашей веры?
— Может быть. Ты заметил, звук стал глуше?
— Кислород кончается. Время забираться в скафандры.
— Пожалуй, ты прав. Мы не до конца выполнили нашу миссию.
Норвежец вопросительно посмотрел на Нолана.
Тот криво усмехнулся:
— Я не сошел с ума и ещё не брежу. Просто нельзя исключать возможность, что нас найдут. Те, кто прилетит за нами через месяц.
— Вот они удивятся! — хохотнул Скъярви.
— Не перебивай! — француз дернул углом рта. — Раз вся электроника мертва, скорее всего, уничтожены все записи. Мы должны записать всё, что здесь случилось, вручную. Чтобы предупредить.
Бортинженер с невольным уважением взглянул на капитана:
— Ты прав.
Следующие пару часов они подробно и скрупулезно записывали все, что произошло с ними с момента выхода. Периодически сверяясь друг с другом в деталях. Нолан не удержался и добавил восторженный отзыв разработчикам скафандров, предусмотревших автономную систему фильтрации воздуха, не основанную на электричестве.
Замерзающий мертвый корабль периодически издавал какие-то звуки. Что-то скрипело, щелкало. Сначала астронавты вздрагивали, потом привыкли. В скафандрах понижение температуры не так ощущалось, хотя подогрев не работал. Разговаривать без системы связи было невозможно, забрала они не открывали. Лишь ложились на приборную панель листы термостойкого пластика, исписанные крупным почерком людей в многослойных перчатках.
Внезапно корабль ощутимо вздрогнул. Земляне переглянулись. Скъярви махнул рукой в направлении шлюза. Нолан кивнул, но больше никак не проявил заинтересованности. Затем раздались удары, жужжание, скрежет.
Бортинженер написал на последнем листе пластика: "Похоже, местные нами заинтересовались".
Нолан развел руками: "Видимо, мы им мешаем. Наверное, оттащат с орбиты.
И тут раздался голос, еле слышный в скафандрах:
— Линь, давай скорее, тут концентрация углекислого газа почти смертельная!
Голос говорил по-русски!
Астронавты снова переглянулись. Скъярви отстегнул ремни и осторожно поднялся, придерживаясь за кресло.
И тут по периметру безнадежно заклиненного люка появилась алая раскаленная полоска. Несколько мучительно долгих минут она ширилась, меняя цвет на пронзительно-белый, затем люк бесшумно исчез. Внутрь корабля ворвался воздух, тут же подняв морозную круговерть. В клубах пара в образовавшееся отверстие заглянула фигура в до боли знакомом земном скафандре. Отвыкшие от света астронавты невольно закрылись руками от показавшегося ослепительным света наплечного фонаря.
— Гляди-ка, живые! — Говоривший явно использовал громкоговоритель, астронавты хорошо слышали каждое слово. — Как говорят у нас на Руси, парни в рубашках родились! Вот что, бросайте вашу дохлятину, перебирайтесь к нам на борт, а то тут жить невозможно!
Нолан коснулся перчаткой забрала, бедра и покачал головой, давая понять, что говорить не может.
— Вот именно! — возвестил неведомый спаситель. — У нас на борту поговорим. Давайте быстрее, у вас воздуха на семь минут!
В спасательном корабле искусственной тяжести не было. Но спасённым это никакого неудобства уже не доставляло. Зато там были свет, тепло и воздух. И дружелюбное перемигивание индикаторов. И на носовом экране под протуберанцами облаков проплывали с детства знакомые очертания континентов.
— Майор ВКС России Илья Балашов, полковник НОАК Саен Ди Линь. — представились спасатели после отшвартовки от останков междзвездного корабля, отхода на корректирующих двигателях и запуска маршевого.
— Вы спасли нас... — произнес Нолан, сглатывая подступающий к горлу ком.
— Скажем, нам повезло первым. Вас, ребята, ищут по всей системе. И не так сложно было вас найти, как вовремя успеть. Сочувствую, парни.
— П-п... почему? — побледнел Нолан.
Русский не заметил, или не обратил внимания:
— Ну как же! Два года подготовки, старт в неизвестность... и такой облом из-за ошибки яйцеголовых.
— Какой ошибки? — озадачился Скъярви. Что-то было не так.
Русский озадаченно посмотрел на одного, на другого, потом расхохотался, хлопнув себя по лбу:
— Вот я балда! Вы же ничего не знаете! За три минуты до прыжка из Принстона пришло требование отменить запуск. Ученые что-то там напутали в расчетах, и на месте точки выхода оказалась гравитационная аномалия. Спецы из НАСА не успели передать сигнал на отмену старта. Вы уже удалились на лишнюю световую минуту. На тверди общественность до сих пор гудит, не сигнал ли отмены был причиной аварии…
— И как это выглядело со стороны? — сам удивляясь собственному спокойствию, спросил Нолан.
— Феерично! — хохотнул русский майор: — Вы вернулись спустя минуту, с треском и блеском. Вспышка была такая, что сначала подумали на взрыв на борту. Сейчас повсеместно вырубаются телескопы и радары, плотность излучения намного выше, чем при термоядерном взрыве аналогичной массы. Поэтому вас не сразу нашли. Да и то, если бы не мастерство Линя, мы бы не успели.
Нолан и Скъярви переглянулись.
— Значит, никакой планеты не было? — не своим голосом спросил капитан, мучительно раздумывая, как объяснить на Земле рану в предплечье, полученную из его же собственного оружия за МИНУТУ прыжка.
— Именно так. Вас послали в никуда, дав вместо выходного якоря координаты несуществующего объекта. Так что энергетический удар, превративший корабль в оплавленный кусок металла, был вполне предсказуем. А вам несказанно повезло уцелеть. Даже боюсь себе представить, что у вас там творилось.
— Да уж!... — усмехнулся бортинженер, подмигивая капитану.
А в голове Нолана звенел голос незнакомки:
"Ренквар скрыт от ваших примитивных средств наблюдения, дикарям нечего делать в моем мире. Если когда-нибудь дорастете до понимания истинных основ мирозданья, вы найдете способ вернуться..."
Капитан вздрогнул, поглядел на бортинженера, потом потянулся за фляжкой. Открыл её, недоуменно перевернул, потряс. Во фляжке было пусто. Лишь выпал из-под пробки клочок тонко выделанной кожи. Нолан машинально подхватил его, развернул — и ошарашенно уставился на напарника. На клочке темнели буквы: "Напиток так себе. У ваших богов дурной вкус, или ты просто обманщик. Я не оценил. Кархат, бог".
Понравился рассказ? Жмите на палец вверх!
Новая повесть: Лесная история