Есть такие люди, которые очень хорошо умеют быть сильными и самостоятельными, и совсем не умеют опираться на другого. Когда им плохо и они изо всех сил нуждаются в утешении, они стискивают зубы и становятся ещё более самостоятельными, прячут свою боль подальше и всегда остаются с ней тет-а-тет.
Они выглядят очень успешными, вызывают зависть и имеют много социально одобряемых погремушек, но внутри у таких сильных и самостоятельных, чаще всего, очень пусто и больно.
Их сложно представить грустными, сложно поверить, что у них что-то может не получаться, сложно представить, что вечерами, когда их никто не видит, они могут скулить от боли, чувствуя себя очень одинокими и никому не нужными.
Они не могут никому рассказать об этом, поделиться, признать, что что-то не склеилось и попросить помощи, попросить утешения. Они чувствуют, что должны это скрывать, потому что когда-то давно, когда деревья были большими, они узнали, что во-первых, ими должны гордиться, а во-вторых, некогда развешивать нюни, соберись, справишься, ты сильный.
Они должны были вызывать гордость, а вот права быть живым, уязвимым и получать утешение, им не дали.
У них забрали право на промахи, право быть нуждающимися, право просить и получать поддержку.
Они всегда должны были быть самостоятельными и предметом гордости. Им некому было пожаловаться и рассказать как им больно и страшно, что сами они не справляются.
Рассказывать можно только об успехах, чтоб тобой могли гордиться.
А вот быть живым нельзя.
Я хочу сказать таким людям - вы ничей не предмет гордости.
Вы вообще не предмет.
У вас есть право признаваться, что больно и плохо. Это не стыдно.
У вас есть право получать утешение и право в бешенстве слетать с катушек от фразочки - ты же сильный, как ты можешь бояться?
Да, я знаю, что я сильный, но я хочу, чтоб меня просто услышали.
Услышали, что мне страшно и больно. Поверили этому и перестали уже удивляться тому, что я живой человек, а не идеальный предмет чьей-то гордости.