Когда речь заходит о грусти, каждому найдется что рассказать. Молодая португальская художница Сара Морис (Sara Morais) знает, что у этого состояния души может быть много лиц. По едва уловимым морщинкам вокруг глаз героинь ее картин, изгибу нахмуренных бровей и позе многие смогут узнать себя в определенный момент жизни.
Она верит, что искусство может быть терапией, как для самого художника, так и для зрителя. Корреспондент Artifex Анастасия Т. поговорила с Сарой о ее необычной технике, связи модели с художником, а картины ‒ со зрителем.
Artifex: Расскажите немного о своих самых первых картинах.
Начну с того, что для меня лучшая часть работы заключается не в использовании какой-то конкретной техники, а именно во взаимодействии с человеком. Когда я только начинала рисовать, я приглашала в качестве моделей девушек из своей команды по регби. Меня очень интересовала анатомия, так что сначала я рисовала мускулы, а потом соединяла их всего одним мазком кисти. Тогда я искала «сильную» сторону в слабых девушках в противоречие общественному убеждению, что женщина должна быть хрупкой и с мягкими изгибами, а не мускулистой и «угловатой». Так я впервые вступила в борьбу с половыми предрассудками. Позже я начала обращать внимание на окружающих меня людей, подмечать в них восхищающие меня черты, которые я сама хотела бы иметь, и изображать их.
Artifex: На нескольких ваших работах, включая Hide и Untitled, изображена одна и та же женщина.
Становится интересно, кто она, раз вы работаете с ней так часто. Очень любопытно, что вы обратили внимание именно на это. Я рисую только тех, кого знаю. Это действительно имеет значение, ведь я работаю не просто с каким-то объектом или телом, а с близкими мне людьми. Я знаю, как они двигаются, как их тело реагирует на мои указания, или не реагирует. Знаю все морщинки на их лице, и как на них падает свет. Женщина на этих двух картинах — моя лучшая подруга, я сильно восхищаюсь ей. Она прекрасно владеет собой и своим телом, обладает идеальным пониманием того, как выглядит в движении. Она знает меня, и чего я жду в процессе подготовки к написанию картины. Все это делает работу с ней достаточно легкой задачей.
Artifex: Было бы правильным предложить, что люди - ваше основное вдохновение?
И да, и нет. Я работаю с людьми, которыми восхищаюсь, и с тем эмоциональным багажом, который они приносят с собой. Но я все равно воспринимаю свою работу как процесс сугубо личный. Рисование ‒ это мой способ справиться с собственными сложностями и понять свои эмоции, используя других как примеры.
Artifex: Как вы возвращаетесь в норму, когда сами сталкиваетесь с моментами неудовлетворенности или беспричинной грусти?
Я не возвращаюсь. Неудовлетворенность и грусть приходят и уходят, но для меня они остаются главными мотиваторами для рисования. Очень часто я чувствую необходимость в преодолении сложных периодов. Иногда нужно полностью прочувствовать все сложности, чтобы, в конце концов, наступило облегчение. Как раз в этот момент и начинается процесс создания новой серии картин. Я думаю о том, как выразить свои мысли с помощью языка тела, как перенести эмоции на полотно. Так что для меня не существует такой вещи, как «возвращение в норму». Сама эта норма очень переоценена. Но моменты «просветления» после упадка дают мне четкое понимание того, что мне нужно, чтобы закончить картину, и как именно я хочу это сделать.
Artifex: Очень впечатляет серия MLNCHL. Как она возникла?
Моя идея состояла в том, чтобы изобразить меланхолию сразу в нескольких вариантах. В этой серии значение имеет вовсе не движение. На самом деле я использовала два или три способа показать одно и то же эмоциональное состояние. Это было первым шагом. В процессе подготовки к созданию картины я провела фотосессию с одной из девушек в абсолютно черной студии. Там был всего один осветитель, так что результат получился очень драматичным. Театрально-драматичным, с обостренным оттенком грусти и одиночества. Далее я хотела довершить эмоциональное узнавание без помощи обстановки и других внешних факторов, так что я решила убрать весь черный цвет с картин. Вот почему эта серия кажется такой «поломанной», незаконченной.
Artifex: Вы когда-нибудь слышали об Адаме Лаптоне?
Некоторые из его картин перекликаются с серией MLNCHL. Я никогда о нем раньше не слышала, но он мне понравился. Его серия What’s in store for me in the direction I don’t take действительно очень близка к моей работе.
Artifex: Что значит MNLCHL?
Я назвала серию MLNCHL, потому что не хотела, чтобы люди обращали внимание на название. Или чтобы они смотрели на картину, читали название и говорили и думали: «Грусть»… Да, это же, действительно, грусть!». Я считаю, что в определенном смысле название разрушает связь между картиной и зрителем. Так что ни о чем не говорящее сочетание букв в названии ‒ это всего лишь способ дать зрителем шанс увидеть то, что они могут или хотят увидеть, а не то, о чем говорит заголовок. На самом деле, эти буквы — сокращение от melancholy (меланхолия).
Artifex: Когда впервые у вас появились эти мысли о связи картины и зрителя?
Я пришла к этому, когда рисовала первую серию MLNCHL. Одни работы нравились людям больше других, они говорили так: «Это напоминает мне тот трудный момент в жизни, когда мне было очень непросто. С этой картиной у меня есть связь». Еще была как-то одна американка, больная раком. Она влюбилась в одну из картин, потому что та точно отражала ее собственное эмоциональное состояние. Был и противоположный случай: я работа над своей самой первой выставкой, и одна женщина на ней сказала, что ей не нравятся мои картины, так как они слишком сильно напоминают о пережитой депрессии. Мне нравится, что каждый зритель переносит собственный опыт на мои работы. Это одна из причин, по которой я стала заниматься портретами и принимать заказы: я хотела создавать связь между картиной и ее зрителями, и наблюдать, какие разные реакции один и тот же рисунок может вызывать.
Artifex: Почему вы используете масло?
Масло мне кажется наиболее благородным для изображения тела. Оно позволяет создавать цвет двумя разными способами: делать его прозрачным и плотным. Это те две характеристики, которые можно применить и к коже. Масло дает возможность делать сотни оттенков, отблесков, придавать глубину. К тому же оно достаточно жидкое, поэтому я могу сделать мазок длиной даже в метр, при этом сохраняя прежнее качество цвета. Если я хочу нарисовать ногу, например, или прядь волос, я могу это сделать, не отрывая кисти от полотна и не теряя насыщенности цвета. Ко всему прочему, я достаточно дотошна в отношении смешения цветов. Процесс подбора нужного оттенка ‒ это практически математический расчет, и это испытание приходится проходить каждый раз, когда я работаю с новой моделью. Постоянно нужно искать новые подходящие миксы.
Artifex: Вы чувствуете удовлетворение, когда картина завершена, или где-то внутри все же сидит всегда недовольный перфекционист?
Удовлетворение никогда не наступает. Это то, с чем мне пришлось научиться жить. Картина никогда не будет закончена или достаточно хороша, но я уже поняла момент, когда приходит время остановиться. Однажды у меня было состояние, похожее на обсессивно-компульсивное расстройство, которое заставляло меня прорисовывать все до единой ресницы и морщинки. Но еще это зависит от типа картины. Для Лиссабонского Военного Колледжа я рисовала «Комнату директора» (Director’s Room), на директоре было двенадцать медалей, и я работала с увеличительным стеклом совсем крохотной кисточкой. Это заняло целую вечность. Но я просто не могла упустить ни одной детали.
Artifex: Насколько я знаю, вы окончили университет не так давно. Чем еще вы занимаетесь, помимо рисования?
Я выпустилась в 2012 году и на следующий же год пыталась получить степень магистра в том же самом институте, чтобы иметь больше практики, но на самом деле это было не то, чего я хотела. В том же году я получила предложение о стажировке в качестве управляющей некоммерческой галереи, работающей в поддержку национальной ассоциации ВИЧ-инфицированных. Я была ответственной за курирование, разработку и установку выставок. Помогала молодым художникам, в карьеру которых верила. Я провела двенадцать выставок. Ну, и между делом помогала с маленькими выставками друзьям. Помимо этого я даю уроки рисования в группах для пожилых, занимаюсь йогой, катаюсь на велосипеде и иногда берусь за платные заказы картин для частных лиц.
Artifex: У вас уже есть представление о том, в каком ключе вы дальше планируете развивать свой талант?
Думаю, что пока я останусь на той же позиции. Отражение разных душевных состояний для меня имеет действительно очень большое значение. Ну и, конечно, я продолжу рисовать портреты на заказ.
Artifex: Сара, благодарим за уделенное время и занимательный разговор.
Автор: Анастасия Теплицкая © Artifex.ru
