Ленинград. 60-е годы. Большой Драматический Театр им. М. Горького
Два замечательных актёра Николай Павлович Корн и Ефим Захарович Копелян.
Оба — те ещё шутники, забились, кто кого сможет рассмешить во время спектакля.
Актёры вообще народ весёлый.
Спектакль «Гибель эскадры» ... флот ... офицеры... моряки...
У Корна роль Адмирала, серьёзный трагический монолог в конце первого акта.
Актёр выходил на авансцену и минут десять держал в напряжении весь зал.
А в БДТ в то время был такой рабочий сцены — дядя Вася.
Моряк, служил, воевал. Он, когда работал, постоянно ходил в тельняшке.
И вот к нему подходит Копелян перед спектаклем и говорит:
- Дядя Вася, слушай... тут в конце акта у Корна монолог, и он для внутреннего состояния попросил ему немножко помочь… Понимаешь, надо создать ощущение моря…
А под авансценой – музыкальная яма, где оркестр сидит.
Но оркестра тогда не было, и яма была пустая.
Дядя Вася отвечает:
— А чего мне делать-то?
— Ты знаешь, когда Корн начнёт читать, ты выйди и как бы плыви до конца ямы — я тебе подскажу, в каком месте это надо сделать. Потом развернись и обратно плыви. Тельняшка твоя очень хорошо будет морское настроение создавать. До конца монолога так и плавай, не останавливайся ...
— Не вопрос, сделаем, — ответил дядя Вася.
И вот, конец первого акта, выходит Корн, начинает читать монолог. Читает... Читает...
И вдруг видит плывущего кролем по оркестровой яме дядю Васю.
Корн от смеха ничего сказать не может, начинает колоться, отворачивается, разыгрывая трагизм, потом, немного успокоившись, поворачивается обратно.
А дядя Вася все плывет.
Корн опять отворачивается, еле сдерживаясь.
Поворачивается, а дядя Вася опять плывёт с серьёзным видом, загребая широкими гребками воздух.
Еле-еле дочитал Корн этот монолог до конца.
А когда занавес закрылся, забежал за кулисы и заорал:
— Копелян! Это ты!
И как же он ему отомстил?
В конце третьего акта Адмирал, Корн, по пьесе умирает.
Он лежит на авансцене, вокруг него офицеры, моряки и Копелян — моряк-балтиец среди них.
Копелян должен Корну по роли какие-то слова сказать в финале, серьёзные и проникновенные.
И вот ... он сквозь слёзы говорит свой текст, склонившись над бездыханным телом Адмирала.
И в этот момент Николай Павлович Корн убирает руку с лица, а на носу у него изо всех сил бьётся приклеенная, но вполне себе живая муха.
Копелян не сдержался и зашёлся в гомерическом хохоте! Нет, он, как профессионал, попытался, конечно, сыграть страдание. Но получился смех сквозь слёзы.
Вот так поквитался Николай Павлович с Ефимом Захаровичем.
Зрители зачастую и не подозревают, какая параллельная жизнь происходит на сцене прямо во время спектакля.
Но к ним, зрителям, это не имеет никакого отношения.
Спектакль продолжается ...