Часть 8
Я бегу по зеленому лугу, парю как птица. Весенний теплый ветерок развевает мои выбившиеся пряди из косы. Я бегу к речке, где пасется стадо коров. Там ходит моя мама с кнутом, периодически возвращая в стадо какую-нибудь корову. В сумке я несу обед - буханку хлеба, вареные яйца и картошку. Сегодня наша очередь пасти деревенское стадо коров. Потому что у нас теперь тоже появилась корова. Наша кормилица.
-Маам, принесла!!! - кричу я, едва завидев издали мать, не останавливаясь мчу к ней.
-Стрекоза! - смеется мать - Мне бы твою энергию!
Садимся под куст и едим наш нехитрый обед. Вкусно!
-Вон смотри Зорька Ершихина опять норовит сбежать! Ну-ка иди подгони ее обратно к нам. - Мать дает мне кнут, и вот я уже на всех парусах бегу туда.
-Зорькаааааа, а ну обратно! - хлопаю я кнутом рядом с коровой. Зорька - уже немолодая, но очень строптивая корова. Но кнута она боится и возвращается в стадо.
Под вечер идем еле-еле вместе с коровами домой. Наконец-то. Это был чудесный день, но утомительный. Вечером, когда закрываешь глаза, то видишь перед собой черно-белых коров, слышишь их мычание и щипание травы. А через 10 секунд проваливаешься в глубокий сон.
Такие счастливые мгновения остались в моей памяти приятными воспоминаниями. Но бывало и другое.
Бывали моменты когда наша очередь пасти коров выходила на запой родителей. И тогда я, 12-13-летняя девочка, пасла большое стадо одна. На самом деле это даже лучше, чем когда они полупьяные бы волочились за стадом.
Было тяжеловато одной, но природа всегда была моим антидепрессантом. На лугу, в поле, на речке, в лесу, в огороде - все проблемы там забывались. Там я жила настоящим моментом и не думала о том, что происходит дома. Я летала по лугу вокруг коров, представляла, что я царица полей, наделенная волшебной силой. Дети остаются детьми при любых обстоятельствах жизни.
А в обед, когда я пригоняла стадо на дневную дойку, я всем любопытным максимально приветливо и безмятежно отвечала, что я тут пока родители пошли на обед домой. А вечером я вновь гнала стадо одна. Правда бывало, что к вечеру кто-нибудь отсыпался и выходил мне на помощь. Надо отдать им должное - по возможности они приходили. Даже отец, которому обычно было все равно на наши проблемы. Бывало он даже пас стадо один, но потом это вспоминал матери месяц, требуя благодарности за его бесценную помощь.
Особенно он любил быть наемным пастухом. Была у него такая "подруга" Лесничиха, которая выкупала у него за самогонку банки, тазы, зерно, украденные у нас из дома. Так же он ей всегда помогал по хозяйству (тем временем, пока мать сама делала мужскую работу в нашем доме по мере своих сил), и пас коров за Лесничиху. Она его кормила обедом и щедро поила.
***
Если есть семьи, которые совершенно не пострадали от дефолта, то это мы. Мы пострадали гораздо раньше, в начале 90-х, когда родители потеряли квалифицированные работы, начались сильные попойки, мы потеряли квартиру и переехали в старый дом. Именно тогда началось разрушение нашей семьи, и с каждым годом все приближалось к концу. Но дефолт не отразился на нас никак. Люди кругом паниковали, многие потеряли все, а мы тихо продолжали влачить наше нищенское существование.
Сестра много лет спустя шутила как дефолт отразился на ее жизни: "Все кругом паникуют, плачут, а я хожу и не понимаю, что происходит. В кармане ветер, накоплений никаких, зарплату и до этого задерживали. Ничего не изменилось."
Но кое-что у нас все-таки изменилось. Мы стали жить немножко лучше.
В нашей деревне жил молодой мужчина Кораблев со своей семьей - женой и маленькой дочерью. В деревню они приехали, когда умерла мать Кораблева, у которой осталось небольшое хозяйство - кошка, собака, куры и корова. Кораблев очень любил свою маленькую 3-летнюю дочку. Души не чаял. Но пил. С каждым разом все дольше. В итоге жена, забрав свою дочь, сбежала от него в город. Он очень переживал и плакал, вспоминая дочку. которую жена привозила лишь первое время изредка. Потом они приезжать перестали совсем.
После побега жены Кораблев решил продать свою корову. Из-за его попоек она была неухожена - грязная, в нечищенном сарае, худая, часто недоенная. Он предложил ее нам. Мама насобирала денег, не смотря на дефолт - иногда у нее стали появляться кое-какие подработки. У нас появилась корова Марта. Очень умная, с характером. Ей было лет 5.
С появлением Марты жить стало легче. В нашем рационе появился творог, молоко, сметана, сливки. Изредка мама даже варила сыр, самый вкусный сыр, который я когда-либо ела, и взбивала вручную масло, процесс очень трудоемкий, поэтому масло появлялось у нас редко.
Я бы сказала с появлением коровы у нас настало золотое время. Ведь молоко мы не только пили сами, но и продавали дачникам летом. Наконец, у нас появились какие-никакие стабильные деньги. Марта каждый год телилась, если это был бычок, то он шел в будущем на продажу. Телки у нас были всего лишь дважды, но это две отдельные истории. А вообще Марта у нас прожила всего лишь 5 лет, а тогда казалось, что она была всегда.
Я любила Марту. Мама ее тоже любила и относилась к ней на равных, словно та человек.
Иногда Марта выкидывала фортели. Она просто вечером, когда пастух распускал коров, не приходила домой. И тогда мы бегали по всей деревне и искали ее. Всегда было страшно, что мы ее не найдем. Но однако всегда она находилась. Мы бегали по всей деревне и звали ее "Марта! Марта!" А тем временем наша дорогая Марта паслась на пшеничном поле со своей подружкой Зорькой, с которой они дружили с детства, когда еще Марта жила у Кораблевых. Зорька жила по соседству с Кораблевым.
Для того, чтобы Марта не сбегала каждый вечер мы старались ее встречать. Это было моей обязанностью. Одни из самых теплых воспоминаний того времени остались именно эти вечерние встречи Марты - вечерний закат, зеленый луг, с которого разбредаются коровы по домам, сзади идет пастух с собакой, вот подходит Марта, я ее обнимаю, целую в нос, даю краюху посоленного хлеба, она с удовольствием слизывает его шершавым языком с моей руки, после чего мы дружно идем домой... Милая Марта, я буду помнить тебя всегда!
С уходом за коровой периодически возникали сложности. Когда мать уходила в запой, весь уход за нашим незамысловатым хозяйством ложился на меня. Так, лет с 10 мне приходилось периодически ее доить, чистить сарай, выгонять по утрам на луг в стадо и даже пасти целое стадо, состоящее почти из четырех десятков коров.
Не знаю как сейчас, но 20 лет назад жители деревни собирали всех своих коров в стадо, которое паслось на большом деревенском лугу, и хозяева по очереди пасли коров. Наемного пастуха не было, да и денег у многих на его содержание тоже не было. Но особо зажиточные, конечно, регулярно нанимали пастуха за бутылку самогона, и хороший обед. Для многих непутевых мужиков (например, для моего отца) было честью стать чьим-то пастухом - дадут хорошенько пожрать и нажраться", просто мечта.
У матери была бронхиальная астма. Ей сложно было заготавливать сено на зиму для коровы, кого-то нанимать косить денег не было. Я косить не умела, была очень худой и слабой. да и еще ребенком. Поэтому я пыталась траву жать серпом, пытаясь таким образом помочь маме. Но, конечно, все равно большую дистанцию травы серпом на сено не насобираешь. Отец почти не помогал в заготовке сена.
Сарай у нас был ветхий и зимой промерзал. Несмотря на то, что мы старались утеплять полы соломой, по утрам Марта часто была в инее.
Осень 2003 года стала последней для Марты. Она была еще не старой коровой, ей было лет 9-10. Но молока Марта давала мало. За день от силы могло собраться литров 9 в лучшем случае, а то и 5-7. Маме было 53 года, здоровье ее с каждым годом становилось хуже. И к осени 2003 года у нас не было заготовлено достаточно сена. Мать приняла решение сдать корову. Я плакала и уговаривала ее оставить, "Соломы натаскаем из совхоза, как нибудь-переживем зиму!"
"А что дальше, Полин? Здоровья у меня нет ее содержать, кормить ее нечем, да и молока она дает мало."
Ранним утром в конце октября мы повели ее к Ершихе, к которой приезжал перекупщик. На сердце была такая тяжесть, словами не передать. Мать тоже еле сдерживала слезы. Марта понуро шла рядом. Какое же было счастье, когда перекупщик не приехал! Мы шли обратно, я думала, что мы прорвемся, уговаривала мать оставить нашу Марту. "Мы что-нибудь придумаем! Я сама буду за ней ухаживать! Пожалуйста, только давай ее оставим!"
Через несколько дней с утра перед школой я нарубила Марте тыкву, напоила водой, бросила сена, расцеловала ее в морду и ушла в школу. Когда я вернулась и зашла в дом, первое что я увидела в коридоре - это ее рога. Маленькие такие, неказистые, сбитые и сточенные. Такие любимые, такие родные. Марты больше не было. Неожиданно приехал перекупщик. Он дал за нашу Марту 5000 рублей. Как мы пережили потерю Марты? Это было очень тяжело. Это был второй удар для меня после Зорьки. (Про Зорьку напишу в следующем рассказе). Мать, конечно, тоже много плакала. Мы держались раздельно и оплакивали ее каждый в своем углу. Да что там говорить, я даже сейчас пишу эти строки и плачу. В память о ней у меня осталась только фотография, где я дою ее и хохочу - тогда сестра привезла фотоаппарат из города и сделала то фото. Оно попадается иногда мне на глаза - застывшая прошлая жизнь, живая, полная сил Марта. Через 2 месяца ее не станет.
Прости нас, Марта, тебе не повезло ни с первым хозяином, ни со вторым. 17 лет прошло, а по-прежнему больно...
Продолжение следует
Дорогие читатели, я извиняюсь за длительное отсутствие новых публикаций. Этот рассказ мне дался настолько тяжело, что писала я его кусочками целых два месяца. Часто я не могла взять себя в руки и продолжить писать. Вообще потеря любимых животных в деревне - это отдельная очень болезненная тема. Годы не лечат. Когда начинаешь копаться в этих воспоминаниях, вся горечь утраты возвращается.И не всегда к этому бываешь готов. Но я сама выбрала такое направление у себя на канале. Мне хочется, чтобы мои истории были прочитаны и прочувствованы. Спасибо тем, кто понимает их именно такими, какими я пытаюсь их донести. Постараюсь больше не исчезать так надолго.