– А вы не защищайте, – спокойно ответил Мэт. —Я все равно не поверю, что вы можете помочь нам. Не поймете вы ни черта, только говорить хорошо будете.
Каладин улыбнулся. У нее странный взгляд. По-прежнему очень холодный, но какой-то… почти приятный. Что-то вроде сочувствия, может быть.
– Вы не сможете нас защитить.
Они оба рассмеялись, но смех прозвучал хрипло. Она не могла понять, почему так испугалась, и надеялась, что он тоже не понимает.
Когда они опять заговорили, она вновь ощутила остроту ножа в правой руке.
Еще раз посмотрев в зеркало, Каладин начал чертить в воздухе линии, произнося слова.
Он знал эту песню. Его уже вызывали.
Песнь Невидимого.
Сколько раз ему это удавалось?
Она снова прислушалась, но никакой новой песни не услышала.
Может, просто такая музыка, ее не слышно.
«Хватит! – кричал он. – Не желаю больше терпеть!»
Он поднял руки и начал напевать во весь голос, поглядывая в зеркало и ожидая появления паладинов.
Нужно убедиться, что они сойдут за Невидимых.
Все будет хорошо.
Но вместо паладинской формы он увидел перед собой маленькую девочку. Она сидела на песке перед зеркалом и смотрела на него. Волосы у нее были совсем светлые, как и ее глаза, а не зеленые, как у всех Невидимок. На ней был простой бесформенный серый свитер, обычные штаны и грязные сандалии. В одной руке у нее была палка, а в другой – раковина. Она слушала песню, раскачиваясь в такт и глядя в зеркало.
Заслышав песню, девочка вскочила и побежала к Каладину. Девочка была на год старше Каладина, но выглядела вдвое младше из-за грязной одежды и растрепанных волос. Каладин не слышал, чтобы кто-то так напевал.
Волосы у девочки были совсем белые, но это не мешало.
Девочка подошла к нему, и он отвел глаза от ее лица.
Она смотрела на отражение Каладина в зеркале и была чем-то очень обеспокоена.
Закрыв глаза, Каламин начал петь.
Никакой ошибки.
Кир-Джилл прошла через зеркало и оказалась рядом с Каладином.
Которы