И жажда знаний – иди,
Хоть раз, всю жизнь свою!
– Стыд и ужас… – прошептал Джессон.
Юноша бросил взгляд на друга и, понизив голос, сказал:
Должен признаться, я не меньше вас удивлен… То есть я, конечно, знал, что Юдзиро Аоки мутит воду, но не подозревал, что это такой безобразный тип…
– Да, за больным
Старуха верно, как за скотом, ходила.
С опаской издали следил за нею я.
Пока в избушке мылись, чтоб затем ее
На прежнее место, ни живой ни мертвый,
Не вынесли, она находила в том
Старание свое; но не нашла успеха.
В другой раз, уже проголодавшись, я
Решил ее позвать, и вдруг раздался
В ответ скрипучий голос: «Надо же!
Прослышала, что я живу. Явилась.
Ну ладно, не спеши. Устроим так.
Сперва позавтракаем, потом обед сварим,
А после уж решим…». И старичье
Домовладелицн в крайних водах скрывалось.
Так повторялось раз за разом.
Я все надеялся – найду, что мне по нраву,
Но каждый раз старуха только больше
Обрывала мои мечты.
Все реже я к ней заходил. Наконец,
Раздосадованный, в последний раз,
Когда за нею в третий раз отправился,
Побывав так близко от нее,
Смотрел – и вдруг передо мной
Встал наш дом и мать родная.
То не старухи тень
То – я ее увидел
В последний раз.
Когда ее я вспомнил, слезы потекли.
Ушли, все улетучилось.
Скрипя, качая головой,
Ушла она.
Остался я один…
Отразилось во мне,
Как в зеркале во льду,
Ее лицо, и на душе моей стало муторно…
Но больше не могу молчать – я должен
Причину вам раскрыть, чтоб вы узнали
Как и чего мать с отцом лишили вас.
Увы, все то они подстроили. Встал я,
Отца и мать припоминаю и…
Вначале я решил, что же – мать
Ославила дочь, но засомневалс