У российского промышленного дизайнера Ярослава Рассадина довольно необычная карьера: он успел поучиться на плотника-краснодеревщика и автомобильного инженера, разработал дизайн десятков продуктов (от спорткаров до матрешек), за которые получил три награды Red Dot Award, а также сформулировал свою концепцию будущего. Команда РУКИ поговорила с Ярославом о проблемах современного дизайна, российской провинции и влиянии капитализма на формат гаджетов.
Ярослав Рассадин — российский промышленный дизайнер и арт-директор. Проектирует транспорт, электронику, мебель и аксессуары. Отвечал за дизайн спорткаров в компании Marussia Motors, консультировал дизайн-команды Яндекса и Mail.Ru. В настоящее время разрабатывает продукты для брендов Cinemood, Bobber и Aura. С 2007 года Ярослав получил три награды Red Dot Award : за концепт Samovar (2007), проектор CINEMOOD Storyteller (2017) и коллекцию термосов Bobber (2020).
У тебя довольно интересная карьерная траектория: в университете ты изучал автомобильный инжиниринг, какое-то время занимался дизайном спорткаров, но параллельно стал создавать мебель, электронику, посуду. Ты используешь разные дизайн-подходы в каждой сфере или правила дизайна везде одинаковы?
Я не специализируюсь на отдельных отраслях, а в целом размышляю над предметным миром, бытом и культурой повседневности — это помогает находить креативные решения при разработке обыденных вещей. По первому образованию я автомобильный инженер, а по второму — столяр/плотник-краснодеревщик, и с точки зрения дизайнерского подхода я не вижу разницы между автомобилем и стулом.
Откуда этот интерес к культуре повседневности? Обычно такие увлечения появляются еще в детстве.
Да, скорее это наследственное — оба моих дедушки были хорошими мастерами. Например, прадед считался одним из лучших специалистов по мебели в своей деревне и окрестностях. Я рос в деревенском доме, где располагалась дедушкина мастерская, и был вовлечен в мир ручного труда. Поэтому решение заняться промышленным дизайном пришло естественно. Хотя нематериальные вещи меня тоже интересовали, например, философия, культура, искусство. Вообще кажется, что у меня есть способность видеть материальный мир немного под другим углом — возможно, однажды напишу об этом книгу.
Промдизайн — это ведь не только визуальная эстетика. У меня есть микротеория о потребностях человека, которая строится на знаменитом фразеологизме "Хлеба и зрелищ". "Хлеб" — это функциональные объекты, например, смартфон, который мы используем для звонков. Но это лишь верхушка айсберга. Человеку также нужен "зрелищный" фактор: нечто душевное, сердечное, эмоциональное. Идеальный объект промышленного дизайна — это как раз соединение функционала и эмоций.
Насколько такое видение разделяют другие дизайнеры? Складывается впечатление, что сегодня компании спекулируют на новизне: главное — выпускать новые продукты с заданной регулярностью, а функционал уже вторичен. Эмоции вызывает не сам продукт, а ожидание нового. Apple, например, регулярно обновляет линейку смартфонов, незначительно улучшая функционал. Да и в целом компании следуют трендам и часто воспроизводят одно и то же — достаточно вспомнить недавний бум складных смартфонов.
Не думаю, что это новый тренд. Экономика строится на рациональных принципах, поэтому компании задумываются в первую очередь о коммерческом успехе продукта. Чего хочет потребитель, какой отклик мы получим, если добавим такую-то функцию или деталь? Это чистый маркетинг.
Но этот расчет идет от ума, а человек живет не только умом — есть еще эмоциональные факторы. Поэтому в итоге побеждают бренды, которые работают с душой, обращаются к ценностям конкретного человека. Метрики, опросы, гипотезы часто сводят потребителей в одну абстрактную группу — "ЦА", но люди не роботы, они мыслят по-разному.
Apple, кстати, всегда апеллировала к эмоциям. Если рассуждать рационально, то айфон ничем не лучше других смартфонов, но люди смотрят на сайт, рекламу, картинку — и это вызывает вау-эффект.
Все супербренды спекулируют на эмоциях.
И в каждой отрасли лидером становится именно та компания, которая обращается к чувствам, погружает в определенную эстетику. В сфере luxury это Louis Vuitton Group, в сфере интерьера — IKEA, в электронике — Apple, в спортивном сегменте — Nike. А после того, как бренды становятся успешными, мы начинаем искать рациональное обоснование их успеху: "Наверное, у них отличный маркетинговый отдел", "Наверное, у них крутой операционный директор". Менеджмент часто считает, что рацио — это главное, а эмоциональная часть — это дополнительная надстройка. Я считаю ровно наоборот — и со мной не согласно огромное количество людей.
Безусловно, все должно работать. И эмоции не отменяют умения выстраивать логистику и производство. Но доверие и уважение к бренду не формируется рационально — оно всегда появляется на уровне общих ценностей, которые могут только ощущаться. Это совсем другой язык — язык отношения и поступка.
Но тебе не кажется, что сегодня дизайн материальных объектов стал более прагматичным, утилитарным? Об эмоциях вообще не идет речи. Из недавних примеров могу вспомнить новую модель Xbox Series X, которую создавали так, чтобы она стояла на полке и не привлекала к себе внимания. На этом фоне безумные дизайны плееров и консолей из 80-90-х вызывают ностальгию.
Важно понять, о каком именно дизайне мы говорим. Даже внутри промышленного дизайна масса ответвлений. Например, мебель, автомобили и электроника — это три совершенно разных категории. И подход к созданию электроники, на мой взгляд, всегда был максимально прагматичным и утилитарным. Такие персоны, как Дитер Рамс, Джони Айв или Ричард Саппер — это исключения, которые подтверждают правило.
К тому же индустрия меняется нелинейно. Например, в эпоху Рамса на рынке появились новые технологии создания электроники — различные пластинки, катушки и т. д., так что дизайн стремительно менялся. Появление смартфонов стало еще одним драйвером рынка — отсюда и необычные по тем временам идеи Джони Айва.
Однако большая часть дизайнеров электроники следует одной стилистической линии. Кстати, "одомашнивание" гаджетов — это довольно интересный тренд. Например, Bang & Olufsen создает устройства, которая больше похожи на предметы интерьера. Использование ткани или кожи, нейтральная геометрия объектов — это по сути тоже новаторство, а не утилитарность.
Думаю, да, наша оптика часто искажается по принципу "раньше было лучше". Отсюда вопрос — какие современные объекты войдут в историю как шедевры дизайна и встанут в один ряд с Sony Walkman или первым айфоном? Что станет символом 2010-2020-х?
Понять это можно будет только в ретроспективе. Но предварительно можно предположить, что в историю дизайна войдут электрокары Tesla, первая модель AirPods, возможно, электросамокаты. А что касается бытовых объектов, тут сказать трудно.
Мы перенесли почти весь функционал в смартфоны, поэтому в 2020-е для жизни и работы достаточно иметь ноутбук, телефон и наушники.
Вообще интересно, как изменились потребительские привычки за последние годы. Когда-то символом благосостояния было консьюмеристское изобилие: на кухне обязательно стояли миксер, тостер, микроволновка — бытовые приборы были атрибутами благосостояния.
Сегодня это уже не актуально. Материальные объекты отходят на второй план. И это связано с информационным перенасыщением — ежедневно мы просматриваем мегабайты контента и все равно не успеваем пролистать все ленты, потребить всю информацию. Человек не хочет тратить время на управление дополнительными девайсами — наше сознание настолько пресыщено, что мы неосознанно стремимся к минимализму.
То есть раньше при выборе минимализма люди исходили из эстетических соображений. Возьмем, например, интерьеры итальянских дизайнерских домов в 90-е — кубические формы, нарочитая лаконичность. За таким минимализмом стояло буржуазное желание выделяться. У современного минимализма другая онтология: человек просто не может уследить за всем вокруг, поэтому ему неважно, какой формы у него смартфон — главное, чтобы тот выполнял свою функцию.
В целом, на каком-то этапе наступает предел потребительского насыщения. Впрочем, многие со мной не согласятся, поскольку уже несколько веков мы живем в системе, при которой рост и прогресс — это самоценность, и у них нет предела.
Цивилизация всегда считала комфорт безусловным благом, но для счастья одного комфорта недостаточно. Каждая страна приходит к этому осознанию в свое время — например, Китай в 60-70-е годы был преимущественно бедной страной, поэтому сейчас китайцы ставят комфорт в приоритет. При этом во многих регионах планка уже достигнута — мы можем заказать еду или вызвать такси в пару кликов, можем связаться с человеком в любой точке мира за секунду. Чего еще желать?
В этих условиях цивилизационные задачи начинают меняться. Новым приоритетом становится здоровье и долголетие — отсюда интерес к биотехнологиям, экологии. Промышленный дизайн тесно связан с понятием комфорта, поэтому по мере изменения понятия меняется и суть промдизайна, а с ней и профессия дизайнера.
Ты верно отметил, что технологии становятся более доступными. В том числе и производственные — мы недавно делали исследование о новых бизнес-моделях, и один из трендов — это микрофабрики, DIY-разработка. Можно буквально штамповать товары на дому, используя 3D-принтер. Впрочем, массово эта технология пока не применяется — мы не печатаем себе чехлы для смартфонов или кроссовки. Как думаешь, почему технология 3D-печати так и не стала массовой?
Вопрос в том, есть ли у людей реальная потребность в технологии. Мы сперва изобрели 3D-принтер, а потом стали думать, зачем он нужен. Часто это приводит к прогрессу — например, по такому же принципу было создано радио. Но в случае с 3D-печатью чуда не произошло.
Да, можно на принтере каждый день печатать чашки — но зачем? Новаторство натолкнулось на культуру и привычки людей, которые формировались столетиями, если не тысячелетиями. Существует небольшая группа увлеченных ремесленников, которые будут штамповать чашки от нечего делать. Но у рядового потребителя есть работа, семья, друзья — и 3D-принтер в его образ жизни просто не вписывается.
Точно так же в него не вписались очки Google Glass или модульные смартфоны. Модульный дизайн вообще не ценится потребителями — они не хотят ничего складывать и раскладывать, потому что у людей есть занятия поинтереснее.
Это простые истины, которые мы почему-то замещаем некими абстрактными фантазиями о будущем, где каждый станет сам себе производственником. Будущее уже наступило, и оно не такое, каким мы его себе представляли.
Ты писал, что при создании Cinemood использовал принцип soft future — сглаженное, приглушенное будущее. Такой взгляд, кстати, разделяют многие футурологи. Условно, через 10 лет мы не будет проводить Zoom-коллы в летающих автомобилях, а скорее всего будем сидеть все за тем же столом, только в окружении новых гаджетов.
Да, уверен, что наши дома через 20-30 лет будут выглядеть примерно так же, как сейчас. В контексте дома я не вижу места для революции — только для эволюции. Дом — это место, где человек живет телесной жизнью, а телесность не меняется. Технологические микроизменения — это ничто в масштабах тысячелетней истории человечества. Если человеку удобно спать, сидеть и пить чай так, как сейчас, то он будет делать это так же и через 100 лет. Стилистика и эстетика изменятся, но суть — вряд ли.
При этом одна из главных черт дизайнеров — это желание перекроить привычное, переизобрести повседневное, то есть как раз устроить революцию. Создается ощущение, что промышленными дизайнерами в особенности движет некое чувство протеста и недовольства окружающей действительностью. Тебе знакомо такое чувство?
Да, это распространенное явление. Дизайнер должен распознавать скрытую неэффективность и вовремя понять, когда что-то плохо работает. Приведу пример, о котором недавно писал в Facebook. Ключ от дверей — это максимально утилитарный, примитивный объект. Но людям с артритом или нарушениями зрения неудобно им пользоваться, каким бы простым и понятным он ни был. И команда NENDO придумала систему упрощенного позиционирования ключа — для этого они добавили подобие ручки. Именно недовольство привычным положением вещей заставило дизайнеров искать новое решение.
Еще один вопрос напоследок — ты часто бываешь в родном Ульяновске. Провинция наверняка наводит на мысли о системах, которые плохо работают. Это как-то помогает в твоей работе?
Я часто бываю в маленьких городах, которые выглядят ужасно — так сложилось в силу исторических причин. Первые несколько дней этот кошмар особенно бросается в глаза: ты идешь по улице, обклеенной бесконечными объявлениями, дороги и тротуары разбиты, об организации городской среды как будто вообще никто не задумывался. Потом наступает процесс адаптации — ты перестаешь замечать несовершенства, начинаешь понимать их природу. Очевидно, когда у владельца дома совсем нет денег, он не будет задумываться о дизайне и сохранении исторического облика своего жилища.
Адаптация длится недолго — через какое-то время опять ощущаешь весь этот кошмар, и так по кругу. Но из этого можно извлечь пользу. Провинция помогает мне лучше понять клиента: у него тоже в силу обстоятельств сформировались определенные взгляды и видение. С этим не нужно воевать — нужно встать на сторону клиента, проявить уважение к его точке зрения и обстоятельствам, а потом аккуратно предложить изменения.