Все отличие, что Брылова сдерживали наручники, а женщину скотч. Клейкая лента , видно, порешил Грин, не очень надежный замок для такого человека. Вадим Васильевич смотрел на такое родное лицо, нисколько не ставшее некрасивым от навалившегося ужаса. Она тоже, не отрываясь, смотрела на своего мужчину. И слезы текли из ее глаз, не останавливаясь. Она надеялась, верила, что он ей поможет, спасет. Но, глядя на блестящие наручники, сердце её вновь замирало от ужаса. И женщина начинала плакать с новой силой.
Как ему хотелось в этот миг прижаться к ее мокрому от слез лицу, целовать, закрыть собой от нахлынувшей беды. Все, что может сделать для нее, скованный по рукам и ногам, он сделает. Прав он или нет в этом своем непростом решении, он не знает. От удара рукояткой пистолета во время его захвата, страшно болит голова. Боль мешает сосредоточиться, «прокачать» ситуацию, решить, наконец, вправе ли он распорядиться чужой жизнью. Но он уже столько наделал такого, что этот последний грех, если окажется грехом, только добавится к другим. Все равно ему не покинуть этот свет с чистой совестью. Будет ему ад по полной схеме за то, что не уберег доверившихся ему людей. Как и не будет вечного прощения. А Грин уже действует, ему некогда, ведь надо успеть загубить еще не одну жизнь. Он принес из кухни бутылку коньяка и два фужера, в которые налил до краев. Женщину освободил полностью, а Брылову только правую руку. Ожидал в стороне, глядя, как пленница в бессилии опустилась прямо на пол.
- Давай красавица, выпей божественный напиток, может тебе и полегчает.
Женщина в ответ только мотнула головой, то ли соглашаясь, то ли отказываясь, что Грин принял скорее за отказ. Он достал из нагрудного кармана сигарету, подкурил и сунул ее в губы Кристине. Та жадно затянулась, по комнате пополз ароматный запах хорошего табака с примесью дурмана. Четыре затяжки и женщина безропотно, даже охотно выпила коньяк до дна. Села на колени к своему мужчине, уронила голову ему на плечо и снова беззвучно заплакала. Упала на пол не докуренная сигарета. И всего через десять минут ее голова безвольно откинулась, а тело сползло бы на пол, не поддерживай его Брылов свободной рукой. Он прижимал ее к себе так сильно, что закаменели мышцы руки, не мог себя заставить отпустить такое родное, еще теплое тело, не замечая, что плачет.
- Все, майор, я свое слово сдержал. Теперь твоя очередь.
- Подождем час, мне нужны гарантии.
- Какие гарантии, у нее уже пульса нет. – Грин силой забрал тело Кристины и отнес его на диван. Час так час, мне сегодня уже спешить некуда.
- Слушай, а ты в предчувствия веришь? Я тебе уже говорил, что занимался хатха-йогой, могу предсказать некоторые жизненные моменты. Я, почему не женился, почему детей не заводил? Я знал, что вот так закончу свою жизнь. Это я к чему. У меня предчувствие, что скоро встречусь с тобой на том свете. Что-то не сложится у тебя в этом деле.
- Сложится, не сложится, встретимся, не встретимся – это не твоя проблема. А сейчас давай звони, держи свое офицерское слово.
Вадим Васильевич передал Кравцову слово в слово все, что написал на бумажке Грин. Поменял телефон на фужер с коньяком. Все для него закончилось, утро уже не наступит, как и не наступит сегодняшний вечер. Брылов поднес фужер к губам и задержал его на секунду. Глянул на Грина, внимательно следившего за ним. Дурак, боится, что не выпью отраву, разве это трудно после того, что произошло здесь всего какой-то час назад? Он уже был готов выпить, чтобы скорее освободить себя от всего этого. Но профессиональный интерес взял верх, он задал палачу вопрос. Хоть и это уже пустое, но все равно хочется знать некоторые детали. Хочется выяснить причины, по которым он так бездарно проиграл. И скорее всего не потому, что противник такой уж умный, а оттого, что тот действует абсолютно не человеческими методами. Подтвердится это, будет не обидно умереть. Ведь ты не мог знать всех повадок зверя, для которого жизнь, кровь, смерть – просто пустые звуки.
- Слушай, а зачем ты Сергея Берестова убил? Он-то тебе чем помешал? Денег у него не было, в долю не входил. Меньше года, как освободился. Ваши говорят, ни в какие дела не лез.
- А почему ты решил, что это я его прикончил? Ведь все на Стаса показывает. Он у нас был специалистом по холодному оружию, с элементами садизма.
- Убийство слишком уж демонстративное. Ловко ты нас по ложному пути послал.
- Сам Бог велел такой случай использовать. Это же Берест нашу хату взял и охранников в расход пустил? А я прикончил Береста, забрал деньги. Он их у себя на квартире держал.
- Врешь, Берест не при чем. Его вся вина, что он это дело наркотическое организовал. Получилось бы все, и тебя могли потеснить уголовные авторитеты.
- Если такой умный, зачем спрашиваешь?
- Понимаю, что глупо, а хочется знать детали. Хочется понять, что вы за люди или нелюди?
- Ну что же, грех отказать в последней просьбе приговоренному. - Грин гордился собой. Рассказывал, зная, что еще кому то раскрыть тайну не сможет про свое, так гениально задуманное и так же гениально исполненное дело. А почему не поделиться с поверженным противником, который унесет тайну в могилу. - Я не вмешивался в дело, но ребят «пас» плотно. Слушал все их разговоры. Я ничего специально не готовил, не планировал. Когда сумма в сейфе собралась приличная, стал «пасти» эту хату. Быть такого не могло, чтобы охрана в чем-то не прокололась. И точно, ребятки ночью гонца за пивком снарядили. Я не дал им время на раздумья, только дверь приоткрылась, и сразу гонец и открывавший легли с дырками в головах. Третий на кухне сидел, так за столом и получил «маслину» в затылок. Они не поняли, что произошло, как уже на небесах оказались. Ну и поделом, службу надо четко нести, не в игрушки играем.
- Ты что, в спецназе служил, так четко стреляешь и проводишь спецмероприятия?
Продолжение следует...
С уважением к своим читателям и подписчикам, Виктор Бондарчук