– Николай, когда вы придете в Большой театр, будете ли вы, как «большой полководец», использовать интриги, или стратагемы, или многоходовочки, чтобы, например, «украсть» какую-то звезду из другого театра, которая вам будет очень нужна в Большом, и так далее. Такое может быть?
– Знаете, у меня есть уже большой опыт руководства, я точно знаю, что я могу делать и как я могу делать, я все-таки с людьми работаю не один год и возглавляю огромный коллектив. Причем «самое страшное», что он в основном женский. Когда ты руководишь женщинами, которые твои ровесницы, – это одно, когда ты руководишь женщинами бальзаковского возраста – это другое, но когда в твоем коллективе основная масса – это 80+, и это не самые последние имена в том деле, которым ты занимаешься... Если ты не убедительный человек, если ты не умеешь выстроить свою интригу так, что они ее примут, будучи умными и очень опытными игроками – а ведь это шахматная партия, – у тебя никогда ничего не выйдет.
Почему мне гораздо легче всегда будет в Большом, нежели в другом месте? Я это говорил уже много раз – я состою из этого воздуха, из всех этих «нечистот», из всего этого пышного действа, что является Большим театром.
Одна моя знакомая как-то объявила мне «джихад» и решила со мной повоевать. Она неудавшаяся в прошлом актриса. Она со мной долго воевала, но каждый раз проигрывала. И когда у меня один знакомый спросил – почему, я ему объяснил: «Понимаешь, стать Народным артистом и спать с Народным артистом – это две большие разницы». У нее не вышло стать Народной артисткой – и она всегда будет проигрывать. Она умеет сделать подлость, она умеет сделать подставу, но в интриге она слаба.
Один раз великий танцовщик Михаил Лавровский, которого я обожаю и с которым очень дружу и вообще с этой семьей очень дружу, он мне как-то сказал при большом количестве людей: «Колечка, почему ты так говоришь, какое ты имеешь право...» и все такое прочее. Я повернулся к нему и говорю: «Михаил Леонидович, я имею на это право только по одной простой причине: потому что я не как вы пришел в театр, будучи сыном главного балетмейстера театра и сыном двух Народных артистов, а я пришел с улицы и быстрее всех стал Народным артистом», притом все, что я заработал в театре, я имею в виду свое положение, я это все делал исключительно ногами и работой.
Если ты не принимаешь устав того монастыря, куда пришел, тебя сожрут.
И никого увольнять не надо, у меня уже есть большой опыт, что несогласные, если их поставить в правильную позицию, побегут сами. Это как вампиры, которые от света начинают пятиться или от распятия. И у меня уже все эти ходы проверенные.
А про то, кого я «украду» из других театров... Тут все очень просто. Сейчас в мире люди изголодались по творчеству, а так как есть огромное количество людей, которых я выучил, которые разлетелись в разные театры, – они все всегда говорят одно и то же, когда б я их ни встречал: «Николай Максимович, только скажите и мы соберемся по первому зову, без каких-либо сомнений, потому что мы знаем, как вы работаете и что вы можете».
Но самое главное, что касается Большого театра, это не только балет, это еще и опера, это оркестр, это огромный коллектив величайших людей. И главное – хозяйство, которое на сегодняшний день находится ниже плинтуса, и я думаю, это может увидеть каждый.