Марина. Павел. Санкт-Петербург.
Перелет в Питер для Марины прошел как в тумане. Настя, чьи сапоги позаимствовала Марина, провела ее на борт и посадила за шторку в кухонном отсеке. После взлета и набора высоты пересадила в бизнес класс. Вернулась минут через пять с фужером шампанского на подносе и шоколадкой, и улыбнувшись, пожелала счастливого полета.
Марина в детстве слышала от мамы, что дедушка и бабушка были родом из Ленинграда, Маленькими детьми их эвакуировали в Свердловск из блокадного Ленинграда. Дедушка с бабушкой познакомились в детском доме. Родители у обоих умерли от голода во время блокады. Ни дедушка, ни бабушка никогда не рассказывали про свое детство в военное время. Возможно, они постарались забыть, вычеркнуть эти годы из своей памяти. Только один раз, на девятое мая, дедушка с бабушкой съездили в Ленинград, помянуть своих родителей на Пискаревском кладбище.
-Здравствуй, Санкт-Петербург! –мысленно проговорила Марина выйдя из самолета на трап.
Пулково встретило Марину солнцем и безоблачным, голубым небом. Она спустилась по трапу и отошла в сторону, пропуская спешащих пассажиров.
Посмотрела на нос самолета. Увидела за стеклом Павла в наушниках, который помахал ей рукой. В голове приятно шумело, то ли от шампанского, а может от необычности происходящего.
Только в такси Марина вспомнила о дяде Павле и маме, которые конечно же волнуются. Включила телефон, выключенный в самолете и увидела несколько пропущенных вызовов.
Вдохнула, выдохнула и набрала маму.
-Мамочка привет! У меня все хорошо. Я сейчас в Питере. Как меня туда занесло? Потом объясню. У меня все хорошо. Целую! Лизоньку от меня поцелуй! Пока!
-Дядя Павел? Доброе утро! У меня непредвиденные обстоятельства. Так получилось, что я сейчас в Питере. Все хорошо. Пожалуйста не волнуйтесь. Перезвоню позже. Извините, что так получилось. Досвидания!
Машина остановилась. Павел сидевший на переднем сидении вышел, открыл дверцу и протянул Марине руку.
-Добро пожаловать, в мой Санкт-Петербург!
Марина протягивая руку посмотрела на часы. Восемь тридцать. Они стояли на широком проспекте. Вдохнув полной грудью и выдохнув утренний воздух, Марина огляделась по сторонам. Красивые, солидные дома с большими окнами и окружающими эти окна скульптурами, стояли в ряд, по двум сторонам проспекта, как бы приглашая ее проследловать в неизведанность. Страха не было, даже наоборот, было ощущение, что она уже была в этом городе. Когда-то давно, возможно в предыдущей жизни или может это были воспоминания ее предков. Даже воздух был особенный, родной. У Марины из глаз неожиданно покатили слезы.
-Почему вы плачете, Марина? Что-то нет так?
-Знаете, Павел! Я первый раз в Питере, хотя дедушка и бабушка в нем родились. У меня такое чувство, что я здесь жила, когда-то давным-давно. Скажите Павел, а Летний Сад, это там? Марина показала рукой вдоль и правее проспекта.
Павел удивленно смотрел на Марину.
-Да, Летний Сад именно в той стороне.
-Хочу в Летний Сад! Хочу в Летний Сад! Можно, мы пойдем в Летний Сад?
-Конечно, можно! Может, Марина вы меня проведете по городу?
-Что вы! Это мне спонтанно пришло, сама не знаю почему. Покажите свои места, мне так интересно!
-Конечно покажу. Это Невский. Невский проспект. Мы в самом начале, у Московского вокзала, а вон там,
Павел показал рукой,
-Аничков мост, Гостиный двор, канал Грибоедова, Мойка, Зимний дворец и ваш Летний сад. Вам не холодно?
-Мне хорошо! Даже в жар кинуло, вы не подумайте, это хороший жар. Я не заболела. Необычно все. Настины сапоги очень удобные. Могу долго ходить. Мои сапоги в самолете остались. Я их забыла.
Марина часто ,как ребенок, заморгала глазами.
-Что делать? Как быть? Обратно возвратиться, взять сапоги и отдать их в ремонт?
Павел засмеялся.
-Что вы, Марина, магазины откроются и мы с вами купим новые. Память останется у вас о поездке.
Болтая, Павел и Марина подошли к Аничкову мосту. Черные, отливающие металлом кони рвались на свободу, но юноши крепко держали их за уздцы. Марина положила ладони на чугунную решетку моста.
Возникло ощущения единения с городом, с мостом, с этими юношами и конями, домами и каналами.
На душе стало тепло и радостно, словно Марина открыла дверь в незнакомую квартиру, а в квартире, за большим столом, сидят старинные друзья, которые встают из—за стола, подходят ближе, улыбаются и протягивают руки, чтобы обнять.
-Спасибо большое, Павел, за то, что пригласили меня в этот город. Спасибо! Мне сейчас очень хорошо. Знаете, мне так давно не было хорошо.
-Обратите внимание Марина на литые фигуры решетки моста, за который вы держитесь. Вы видели где-нибудь русалок с ногами? Судя по строению тел, они и рожать могут.
Павел улыбнулся.
-А вот этих зверушек называют-гиппокампами.
-Так это же морские коньки.
-Ну, да. Они самые!
-Посмотрите на копыта этого коня.
-А что с ними не так?
-Подковы. На другой стороне моста у лошадей подков нет.
-А почему?
-Потому, что в той стороне Невского, была кузница, где лошадей подковывали. Этих коней уже подковали. С другой стороны моста лошади не подкованы. Предлагаю выпить по чашечке кофе. Вы за?
-Конечно! Я очень люблю кофе! Вы так интересно рассказываете.
-Санкт-Петербург город особенный. История его покрыта тайной. Есть предположение, что такие города как Рим и Санкт-Петербург, были построены еще до великого Потопа, а потом их просто очистили от грязи, и стали жить, поживать и добра наживать. Утомил я вас наверное рассказами. Вот и кафе.
Павел открыл высокую, деревянную дверь и пропустил Марину вперед.
В кафе находилось несколько посетителей. Мужчина, лет пятидесяти, сидел в углу зала, на зеленом диване, у круглого стола и читал газету. Две девчонки, похоже студентки, весело болтали уплетая мороженое и запивая его кофе.
-Вы присаживайтесь. Я сейчас кофе куплю и пирожное. Вам что купить?
-Кофе - капучино, а пирожное по своему усмотрению возьмите.
Марина расположилась за столиком у окна. Она любила наблюдать, как за окном бегут по своим делам люди, мчатся машины. Стекло разделяло два мира. Один – вечно спешащий, дерганный, ненасытный и другой, всегда спокойный, неторопливый и размеренный. Мир наполненный ароматом обжаренных странствий и приключений. Где-то далеко-далеко, чернокожие люди, на больших жаровнях, деревянными лопатками переворачивают дымящиеся зерна, собранные пышногрудыми женами и босоногими детьми. Бьют далекие барабаны, печет африканское солнце. Тум-тум-тум.
-Вот и я! Наполеон вас устроит?
-Наполеон. Император был бы удивлен, если бы ему при жизни сказали, что потомки будут знать его имя по названию кондитерского изделия, а не по его победам. Кто сейчас помнит, кроме историков про его Аустрелиц, а про тортик все знают.
Марина засмеялась.
-У вас удивительный смех. Вам говорили? Как будто звенят маленькие, серебряные колокольчики. Наверное, такие-же колокольчики есть у оленей Санта Клауса. Дети ждут звон этих колокольчиков целый год.
-Ну вот, с оленями меня сравнили.
Павел неожиданно покраснел.
-Не сердитесь! Что вы стоите? Присаживайтесь и будем Наполеона трескать.-задорно проговорила Марина, показывая рукой на свободный стул.
