Близился к развязке очередной роман, который по подсчетам завидующих их любви подружек, длился уже около пяти лет. И, как ни противились Наташины родители, все равно они с Ромкой решили, что поженятся сразу же после окончания школы.
И никакой Виктор Павлович, живший этажом ниже, Наташе не был нужен. Конечно же, родители рассуждали здраво: пусть и старше дочери на двенадцать лет, зато в жизни устроен — солидная работа адвоката, собственная квартира, машина. И Наташа ему явно по сердцу — не зря, как только увидит ее у подъезда, так на него словно столбняк нападает — стоит, глазами пожирает, и слова путного сказать не может. И эти его очки, глубокие залысины, намечающееся брюшко...
То ли дело ее Ромка, Ромочка, Ромашечка...! В общем, по всем параметрам Виктор Павлович явно проигрывал гибкому юноше с копной спутанных белокурых волос, от одного взгляда которого у Наташи сладко екало под ложечкой и кружилась голова. Cкоро, очень скоро, он будет ее мужем — единственным и любимым на всю жизнь!
И вот наступил долгожданный выпускной бал. Весь вечер они не отходили друг от друга, наслаждаясь своей молодостью и каким-то особым ощущением счастья, когда кажется, что впереди все дни будут только светлыми и ни одного среди них не окажется черного. И только для них звучала эта музыка, и заглядывала в окна пьяная кипень молодой зелени, только им ласково улыбались люди. Любовь, она и вправду способна творить чудеса!
А потом была тесная комнатка с продавленным диваном, и его руки, глаза губы, которые, казалось, готовы были впитать ее всю, без остатка.
После она долго сидела на самом краешки кровати, слушая, как крупные капли падают в предрассветный мрак. Куда-то исчезла радость, и она потихоньку стала осознавать случившееся. Конечно, рано или поздно это должно было произойти, но отчего так горько и стыдно?
— Наташк, ну что-ты, — Ромка нежно потянулся к ней. — Все же хорошо, и я с тобой. Он был явно доволен своей победой, ее Ромка, и Наташины слезы казались ему пустой блажью.
Через неделю после той памятной ночи отцу Романа предложили новое место работы с продвижением по службе, а это означало, что надо переезжать всей семьей в другой город. Ромка призадумался. Как же тогда Наташка, друзья, их планы и мечты? Ослушаться и остаться здесь — возникнут проблемы с учебой, ведь отец для него, как воздух для утопающего. Ну, допустим, с экзаменами еще можно справиться, а вот без денег, тем более, никогда не испытывая в них недостатка, жить просто немыслимо! Не идти же разгружать по ночам вагоны! Да ничего сверхъестественного и нет в этой Наташке, чтобы рисковать всем остальным ради нее. Конечно, запретный плод всегда манит. Но, надкусив его, и, тем более распробовав, понимаешь, что не так уж он и сладок.
В общем, взвесив все «за» и «против», несостоявшийся муж вежливо со всеми раскланялся, в том числе и с Наташкой.
— Я буду писать тебе, Наташк, слышишь? — кричал он девушке, понуро шагающей за поездом. — Чуть осмотрюсь и сразу же за тобой приеду — ты только жди!
— И-и-и-, — насмешливо подхватило эхо, и Наташино сердце горько сжалось: что-то теперь с нею будет?
Надо было срочно уходить с опустевшего перрона, но ноги почему-то не слушались, а мысли возвращались к событиям той злопамятной ночи. Ах, если бы она во всем призналась его матери! А, может, та и знала все, недаром же перед отъездом Ромка сунула Наташе клочок бумажки с записанными на нем телефонами гинекологии — подруги матери. И денег пытался дать. Откуда у него деньги? Нет, не приедет он за ней, не напишет. И даже будто радовался, что уезжает. У нее было чувство, что закрывается крышка гроба...
Целую неделю Наташа металась: звонить врачу? Признаться во всем родителям? Уехать далеко-далеко? Броситься под поезд? Но если под поезд, то в чем виноват ее будущий малыш? Да разве она имеет право распоряжаться жизнью еще не родившегося человека!? Как же его спасти? И себя заодно? И вдруг Наташа вспомнила о том, на кого, ослепленная любовью, совсем не обращала внимания и кого родители так мечтали видеть в роли зятя. Пусть нелюбимый, но... зато у ребенка будет отец. А она, Наташа, как-нибудь проживет и без этой любви.
Виктору Павловичу хватило двух взглядов, двух мимолетно брошенных слов — тлеющее тайно пламя страсти выросло в громадный костер, а предложение руки и сердца последовало сразу же после первого свидания. Жалела ли его Наташа?
«А меня пожалели? — жестко думала она, терпя его осторожную ласку. — Он, конечно, милый теленок, таких даже обманывать грех. И за что он только меня любит, стерву чертову?».
Но надо было молчать, и Наташа хладнокровно разыгрывала задуманный спектакль. Выждав немного, она гордо объявила мужу, что ждет ребенка.
— И чтобы он был похож на тебя — от макушки до кончиков ногтей, — мурлыкала она обалдевшему от счастья «Витюше». И старалась носить как можно более широкую одежду, чтобы никто не подумал, отчего это у молодой жены через два месяца после свадьбы уже выпирает животик...
Мужем Виктор Павлович и правда оказался отменным: заботливый, слова поперек не скажет, зарплату всю до копеечки приносит. Наташа с удивлением заметила, что, несмотря на залысины и очки, он весьма нравится женщинам. И что ее браку завидуют подруги. Особенно Надька, выскочившая замуж за красавца-одноклассника и слезы утиравшая каждый вечер. Конечно, Наташина жизнь была несколько пресновата, но размеренна, надежна, стабильна. Она бы даже примирилась с этим браком, если бы ощущала хоть капельку любви к мужу... Но Ромка так глубоко сидел где-то внутри ее души, что думать и тем более любить кого-то еще почему-то казалось невозможным.
Через семь месяцев, как и предполагала Наташка, появился на свет человечек мужского пола. Молодой отец поначалу был обеспокоен ранним появлением малыша, но, увидев своего, довольно крепенького сынишку, окончательно успокоился. Тем более, что все решили: наследник пошел «в папу» — что глазами, что носиком.
И все, казалось, вошло в свою колею: раны зажили, прошлое забылось, и ничто больше не напоминало Наташе о той ее сумасшедшей любви. К тому же Виктор просто обожал «их» Алешку.
И тут, как кипятком, хлестнула новость: в школе, в честь пятилетия окончания, собираются выпускники. И Роман тоже будет. Об этом ей прощебетала бывшая одноклассница. Еще хитро так прищурилась и брякнула:
— Что, заныло сердечко?
А оно действительно заныло.
— Я только посмотрю, — убеждала себя Наташа, — зачем мне предатели? Почему-то вспомнилось, как Ромка совал ей деньги, предлагая убить своего сына, как фальшиво кричал о будущей свадьбе. И все же Наташа радостно встрепенулась при мысли о том, что снова его встретит.
В назначенный день она больше часа мариновалась у зеркала. И, в новых босоножках и белом, почти выпускном платьице, легко выпорхнула из подъезда. Уже не глупенькая романтичная выпускница, а красивая, уверенная в себе женщина.
Они столкнулись буквально в дверях школы.
— Ты...! — выдохнул Ромка, с восторгом оглядывая ее округлившуюся грудь, темные, словно подернутые поволокой миндалевидные глаза, крошечные, аккуратные, накрашенные пальчики ног, выглядывающие из стильных босоножек. И, главное, этот победительно-равнодушный взгляд, это небрежное «привет!»
Знал бы он, сколько сил потратила Наташа, чтобы в первую же минуту встречи не броситься к нему — возмужавшему, белозубо улыбающемуся и такому родному!
Ясное дело, что весь вечер они, не обращая внимания на подколки, танцевали только друг с другом. Стоит ли говорить, что, не задумываясь, она согласилась повторить тот, прежний сценарий. И, ослепленная любовью, не понимала, что он, гордый страстью, которую смог разбудить в этой красивой, но уже чужой для него женщине, смотрит на все случившееся всего лишь как на маленькое приключение.
Как и пять лет назад в окна барабанил дождь, и снова в мрачном предчувствии сжималось сердце. Невероятно, но уже тогда она догадалась, что, как и в тот раз, уносит с собой частичку Ромки.
А через некоторое время опять пришлось объявить мужу о своей беременности. Ничего не подозревающий Виктор бережно лелеял ее, носящую чужого ребенка, а когда на свет появился малыш, снова стал нянькой. Но она не переставала думать о Ромке. И чем больше думала, тем становилось хуже на душе.
Он-то ничего не знает, а ведь по свету ходит его сынок. И называет чужого дядю папой. А новорожденный Митька? Неужели и его ждет такая же судьба?
Нет, надо все рассказать любимому. И тогда он одумается и приедет за ней. А муж... Муж все поймет. Да и сколько можно вести двойную игру, обманывая человека, который ей так доверяет? И она решилась позвонить Роману, чтобы все рассказать.
Дрожа от нетерпеливого предвкушения радости, Наташа набрала номер, но уже после первых слов побледнела и выронила телефон. Коротко и официально он сообщил, что уже два года как женат и безумно любит свою дочь. А посему — просит его не беспокоить.
Что было дальше, Наташа помнит смутно. Разве что чувство пустоты. Кем она была для него?! Мухой, от которой он теперь лениво отмахивался....
Ей хотелось идти, бежать, лететь, но ноги слушались вяло, а голова противно кружилась. И самое страшное, что впереди ее еще ждало объяснение с мужем, потому что дальше жить во лжи было невозможно. И просто жить — тоже.
Виктор был дома. Шатаясь от слабости, Наташа привалилась спиной к двери. В глаза врезались сгорбленная, ссутулившаяся фигура, резкий провал глаз, знакомые руки с рыжеватым пушком на запястье, отсутствие пуговицы на рубашке...
— Пуговицу нужно пришить, — машинально подумала она. И спохватилась: какая пуговица? Он сейчас ее выгонит из дома. И правильно сделает. Такой как она не место рядом с порядочными людьми. И тут ее ожгло такое горькое чувство утраты, такая нестерпимая боль, что она, дура, не смогла оценить, не поняла человека, который оказался настоящим, а не выдуманным. Как же она была слепа! И как поздно это поняла! Впрочем, что это сейчас изменит…
— Витя... — она силилась что-то сказать, но голос предательски дрожал.
— Не надо, Наташа. — Я все знаю, ты оставила лист на кухне — глухо обронил он, все так же, не глядя ей в глаза. Наташа вспомнила, как набрасывала на бумаге мысли, которые хотела сказать Роме.
— Вчера я хотел тебя убить, но пожалел детей. Потом думал забрать малышей и исчезнуть из твоей жизни. Но сегодня понял, что не смогу без тебя. Никогда. И сколько бы ты ошибок не совершила, все равно буду любить. А дети? Они мои — не Ромкины. Я им отец. И точка.
— Витя...! — она все еще не верила его словам, но уже доверчиво тянулась к человеку, который никогда и ни в чем ее не предал. И впервые, за столько-то лет, с любовью обняла его, поняв, что наконец-то и в их дом пришло счастье. С этого момента она видела рядом с собой надежного мужчину, а не милого «теленка».
Год спустя у них родился еще один ребенок — девочка. Все говорили, что она особенно похожа на отца...
Бабушка? Нет мама! Можно ли забеременеть после пятидесяти?
Безоперационный интимный филлинг. Процедура, которая продляет молодость
Психосоматика – диалог души и тела. Мы сами доводим себя до болезней
Мужчинам не нравится запах слез. 8 вещей, которые влекут нас друг к другу на подсознательном уровне
Кто такие «фаллические» женщины и почему они так не любят мужчин
Не смогла простить мужа. Мне 34 года, а я уже устала от одиночества