Рабочие проблемы, как с цепи сорвались. То поставщики подведут, то работяги накосячат. Приходилось находить выдержку, хладнокровие и решать неувязки.
– Василич, ты чего такой смурной?
Коллега вошел в кабинет начальника и притормозил на пороге. Работали вместе не один год, наловчился читать эмоции без слов.
– Что у тебя, Павел? – Дмитрий Васильевич устало откинулся на спинку сиденья – на участке всё в порядке?
– Без проблем.
– Это хорошо. Что-то последние три недели все соки выжали. В отпуск бы. Отдохнуть от бумаг, неразберихи и бестолковых прорабов. Еще полтора месяца продержаться.
– В июле отпуск, да – посочувствовал Павел – вижу, упахался ты. Слушай, а давай на рыбалку прокатимся?!
– У меня и снастей-то нет.
– Не вопрос! Эх, такое место знаю. На озере. Туда мало кто выбирается. Пешком от ближнего села не находишься. Тишина. Клёв потрясающий. Братана моего взяли бы. У него палатка отменная. Давай в пятницу. Сразу после работы. Добрались, разместились. С утра на бережок. В воскресенье домой. А?
– Вот ведь змей искуситель – улыбнулся Дмитрий – А, давай!
Остаток недели пролетел мигом. Даже проблемы перестали досаждать.
Как и планировали, в пятницу до темноты успели добраться до места. Уголок природы оказался сказочный – хоть кино снимай. Утром, чуть свет закинули удочки.
Тилинькнул телефон. Павел недовольно оторвался от занятия.
– Ну вот, кому-то понадобился. Обычно здесь связь не ловит. Алло! Что? Я не слышу. Подожди. Сейчас перезвоню.
Мужчина огляделся по сторонам. Выбрал высокое дерево и вскарабкался. Спустился недовольный.
– Придется мне в город мотнуться. Мои учудили. Потеряли ключ от квартиры. Сейчас дружно сидят и хнычут. На тренировку, в салон красоты и к подружкам не выбраться. Мужики, вы уж тут без меня всю рыбу не съедайте.
Дмитрий сто лет не чувствовал себя так легко. Рыбешки взлетали одна за другой. Раз поторопился, и здоровенная рыбина сорвалась. Лишь леска просвистела, и крючок в руку впился. Вытащил. Не обращая внимания на сочащуюся из ранки кровь, продолжил. В ведерке трепыхались гольянчики и ротаны.
Довольные уловом, затеяли обед.
– Дмитрий, глянь, рука-то покраснела – заметил напарник – ты бы обработал чем. Там у нас беленькая лежит.
Васильевич сделал водочную примочку и не спеша разглядывал руку. Большим пальцем двигать болезненно. Ничего страшного. Микстура должна помочь.
Вернулся Павел. Пообедали. Отдохнули. Дмитрий ёрзал, пытаясь лечь поудобнее. Руку тянуло. Палец дергало. К вечеру вновь собрались рыбачить.
– Василич, да у тебя полоса красная вдоль руки! Как терпишь? Глянь, как разбарабанило. Может, в город поедем?
– Что у тебя за отдых получится, туда-сюда кататься. Ладно, мужики. Сейчас еще компресс приложу, полегчает.
– Да? Ну ты тогда и внутрь приложи, чтобы наверняка.
Ночью рыболовы проснулись от стонов. Красный и горячий Дмитрий метался в беспамятстве. Руку раздуло до локтя. Братья приняли решение срочно собираться и ехать к ближайшей сельской больничке. До нее добираться всего полчаса.
– Девчата – недовольно обронил врач – что у вас за оперетты играют? Больных побеспокоите.
– Не знаю – растерянно развела руками медсестричка – недавно включил кто-то
– А мне нравится – вмешалась в разговор пожилая пациентка – такой голос красивый. Был такой певец Борис Штоколов, похожий тембр. Не выключайте.
А по коридору неслось:
Коль влага в чарах пенится, гусары пить не ленятся!
Пусть в мире все изменится, не устанет пить гусар!
Гусары-молодечество, от всяких козней лечатся,
И первым за Отечество на войну пойдет гусар!
Эй, гусар! Пей вино из полных чар
И песню пой!
Медсестричка вооружилась шприцем и отправилась в палату к мужчине, которого прооперировали под утро.
– Ой – растерялась девушка – а это вы так поете? Вы певец, да?
– Милая, ну ты посмотри на меня – скривившись от боли, заметил Дмитрий Васильевич – на мне пахать можно. Куда же с такими габаритами на сцену. Делом заниматься надо. А это так, хобби.
Через некоторое время во время обхода врач заметил:
– Доброе утро! Почему-то сегодня не слыхать нашего заслуженного артиста. Там в коридоре ваши поклонницы в нетерпении.
– Вы меня извините, пожалуйста. Больно было. Терпеть невозможно. Рыдать или кричать неудобно. Не барышня. А пел, вроде как легче. Я старался вполсилы.
– Так это вполсилы – уважительно протянул эскулап – мощно! И часто вы так выступаете?
– Доводилось и выступать. В институте. Нет, не в консерватории – отмахнулся от предположения Дмитрий – туда я не захотел. Сейчас под настроение. Для родных и близких.