Кругосветный велосипедист Чарли Уокер бьет его по шее в Северном Лаосе-а потом умоляет о большем
"Sabaidee Pii Mai" ("С Новым годом") пропела женщина, стоя за моим бамбуковым стулом, наливая стакан холодной воды мне на затылок и нежно похлопывая меня по груди свободной рукой. Этот акт был дружеским ритуалом, чтобы смыть демонов старого года.
Был поздний знойный апрельский день в северном Лаосе. Я ехал на велосипеде по маленькой сельской дороге, ведущей к верховьям Меконга, когда полная женщина поманила меня на придорожную новогоднюю вечеринку. Несколько минут меня угощали едой и питьем, прежде чем кто-нибудь спросил, кто я, откуда и что делаю в их глуши. Мы ели из общих тарелок хорошо приправленный свиной жир со шпинатом и побегами бамбука. Неудобно громкая музыка гремела из громкоговорителя высотой по пояс. Возрастной диапазон вокруг стола простирался от оживленных шести до сдержанных, но улыбчивых 60.
Никто не говорил по-английски, но я понял, что они хотят знать, откуда я пришел, поэтому я достал карту мира. Увидев его, они потеряли интерес к ответу на свой вопрос и погрузились в пятиминутные поиски собственной страны. Казалось возможным, что некоторые из них никогда раньше не видели карту мира, так как многие были потрясены относительной громадностью соседнего Китая.
По мере того как солнце клонилось к закату, в деревне усиливались вечерние празднества. Люди запускали самодельные фейерверки, дико танцевали под визгливую лаосскую музыку и пили много лаолао (крепкого рисового ликера). Каждые несколько минут другой человек обходил стол, вежливо поливая водой затылок каждого.
Уже темнело, когда я, шатаясь, выбрался на дорогу, запруженную крутящимися мотоциклами, на каждом из которых было по два-три поющих пьяницы. Вскоре я заметил большой буддийский монастырь с крутой крышей из гофрированного железа. Спросив, могу ли я там переночевать, моя просьба была радостно проигнорирована, и вместо этого меня провели на другую вечеринку несколько пьяных монахов в промокших от пота и выпивки одеяниях, болтающихся вокруг талии.
Прежде чем я понял, что происходит, я был смущен, обнаружив, что меня посадили в открытый бамбуковый паланкин и окружили на высоте плеч ликующим отрядом обнаженных до пояса монахов. Чашку за чашкой мне подавали обжигающий горло лаолао. С этого наблюдательного пункта я мог видеть украшенную цветами золотую статую Будды, окруженную монахами со свечами, которые окунались (как я предполагал, церемониально) в ближайшую реку.
По мере того как темнела ночь, вечеринка становилась все более бурной. Но я ускользнул с раскалывающейся головой и проехал пару миль, освещенных луной, прежде чем забраться в свою палатку на выжженном рисовом поле. В этот момент я бы отдал все, что угодно, лишь бы освежающая чашка холодной воды пролилась мне на шею.