Про Бога разговаривали. Лет, наверное, десять назад. Перед 9 мая мне нужно было посетить старичка-фронтовика. Ему тогда было много лет. Задача: сфотографировать и записать его рассказ.
Дед обрадовался мне, потому что пришла не сопливая молодая журналистка и не зеленый парень. Он достал бутылку коньяка. Категорически заявил, что слова не скажет, если я с ним не выпью.
Сидим. Он рассказывает, я слушаю. И вот он мне заявил, что на фронте в Бога не верил. Видимо, пропаганда свою роль сыграла.
Затем вернулся на Урал, домой. Полетели мирные годы. И, когда, ему исполнилось лет семьдесят, вдруг почувствовал душевную боль. Причем такую боль, которую трудно вытерпеть. Начал думать, что это смерть за ним пришла. Решил, что тоска и боль - дурные предчувствия.
Пошел в церковь – там отпустило. Причем сразу. Замечательно, что он ощутил тягу – к вере. И она дала ему покой. Согласие с самим собой. Об этом трудно говорить, и почти невозможно рассказать. Дед не посещал все службы и не постился. Он просто в своей душе как бы Господа узрел. Как Отца.
Вдруг на кухне появился мужик. Это сосед. Зачем-то пришел: его бабушка впустила. Зашел, увидел на столе бутылку и приклеился. Стало понятно: не уйдет, пока не нальют.
После глотка – язык развязался. Может, на старые дрожжи. И тоже о Боге, так как это слово в коридоре услышал. Решил поумничать. Почти раскричался, что Бог от него, от мужика, отвернулся. Куда-то ушел. А его бросил.
У мужика обида. Потому что всю жизнь прожил в нашем районе. Кроме завода и станков ничего не видал. Он не знает, какие там «моря-океаны», какие есть на свете города и страны, потому что его удел – наша «помойка».
Очень горько говорил, как в театре. Гневно правительство обвинял, что оно для «себя живет», а о народе не думает.
Поэтому у мужика душа болит. Ему 45 лет, а он живет, как в тюрьме. И мира не видел, и радости в жизни тоже не видел.
Раскраснелся, а сам все на бутылочку поглядывает: нальют ли еще?
Дед его спрашивает: «У тебя ведь дочка в Серове»? «Да», - отвечает. Оказывается, у него там была связь с женщиной. От этой связи девчонка родилась. А он, мужик, ее не признал. Видимо, не хотелось алименты платить: на бутылку может не хватить.
Пять дней на работе, и три дня – загул. Так и жизнь проходит. А в Серове неизвестная ему дочь. Уже подросток. И дед выдал фразу, которая мне сразу запомнилась. Он сказал так: «Это не Бог от тебя отвернулся, а ты от Него».
И потом тоном человека, который имеет власть, потребовал: «Так, быстро встал и ушел». И мужик вскочил, глазками заморгал, и его сдуло, как ветром. А дед припечатал: «Пустой человек».
Я недолго у бывшего фронтовика просидел: нужно было уходить. Мы пожали друг другу руки, и я вышел из квартиры.
Скоро День Победы. И этот старичок сам собой вспоминается. И еще его вспоминаю, когда случайно встречаюсь с людьми, обиженными на судьбу и на Бога: они «виноваты». А сами люди, имеющие руки, ноги и голову на плечах, конечно же «правы».
Я сейчас не говорю о тех, у кого жуткие потери в жизни – не дай, Бог! А о тех, кто, будучи здоровым и вменяемым, обвиняет в своих неудачах кого угодно. Только не себя.