В 1794 году правительство решилось отправить из Валаама монахов для распространения христианской веры в наших американских владениях. Были избраны Назарием, игуменом Валаамской обители, иноки, к которым присоединили еще двенадцать иноков Коневской обители.
Один из них, Ювеналий, был замучен и съеден дикарями. Гавриил, инок Валаамского монастыря, бывший начальником судна американской компании, рассказывал об этом происшествии г. Муравьеву.
Когда после несчастного события с Ювеналием, несколько матросов наших были занесены бурей на берег материка к северу от Кадьяка и для спасения жизни сказали дикарям, которые хотели убить их, что они бессмертные, то американцы отвечали им:
"Вы верно братья тому странному человеку, которого еще недавно мы никак не могли умертвить: он обращал нас к своему Богу, а мы не хотели для него оставить многих жен и привязали его к дереву; но он уже совсем мертвый три раза восставал и снова начинать убеждать нас, доколе наконец не отдали мы его на съедение нашим соседям".
Но здесь разница в имени: Гавриил называет этого монаха Яковом, а ученик Назария Иларион, Ювеналием, и кажется справедливее, потому что в письмах миссионеров к Назарию сказано также, что Ювеналий с Иосифом, посвященным после в Иркутске в архимандриты, располагали ехать для проповеди на матерую (материковую) землю к кенайцам Танаина, именно в ту самую сторону, где туземцы рассказывали матросам о страдальческой кончине пришельца.
Письма валаамских монахов к Назарию из Америки
1
Преподобнейший и пречестнейший, государь батюшка, отец Назарий со всей во Христе братией о Господе радоватися. Ваших отеческих мне убогому благодеяний не изгладят из моего сердца ни страшные непроходимые сибирская места, ни леса темные, ни быстрины великих рек не смоют, ниже грозный океан не угасить чувств оных.
Я в уме воображаю любимый мною Валаам, на него всегда смотрю через Великий океан; но нельзя мне собственным гласом ради великого расстояния перед вами возгласить, по долгу, мою благодарность; но посредством сей маленькой бумажки стараюсь, сколько можно, вам любезному моему батюшке оную принесть, при сем осмеливаюсь и о себе нечто доложить:
1) Благодарю Всевышнего Бога, святых ради ваших молитв, мы американских пределов достигли благополучно все десять человек; подробно же описать столь великое странствие не дозволит краткость времени; в дороге находились круглый почти год; приключений достойных памяти никаких не встречалось, кроме некоторых местных новостей, и от разноманерной езды, да разве за разговор любителям новостей можно сказать, что по Охотской дороге в верховой езде нападали на нас медведи, а по океану встречали разных морских зверей: китов, касаток, свинок, сивучек и других, коих довольно мы видели.
Штормов больших не было, кроме одного. 2) Находимся на остров в Кадьяке, но еще не на месте, а намерение наше на матерую (т. е. материк), но не знаем где понравится.
Американцы к крещению идут весьма охотно; крестилось без мала тысяч семь, а на Уналашке, во время проезда сквозь Алеутские острова неволею в одну бухту противным ветром нас загнанных, Алеуты своей ласковостью и желанием крещения весьма нас удивили.
3) Ныне отправляются для проповеди и крещения вместе с сим письмом отец Макарий по алеутским, лисьевским и андреяновским островам, а после, в скором времени, отправится отец Ювеналий на матерую (материк), начиная с кенайской губы в Чугачи, Алегмют, дальше Колоши и другие многие языки, даже до Чилхата.
Ах! здесь восхитившись я духом, при всей краткости времени к продолжению истории урвав кратчайшую минутку, несколько прибавлю речей. Находясь между ведром и ненастьем, меж радостей и скуки, между довольством и недостатком, сытостью и гладом (голодом), теплом и холодом, при всех моих печалях обретаю нечто веселящее меня, когда слышу разговоры между братией о проповеди, и о разделении для того себе разных пределов; особенно прение между иеромонахами Макарием и Ювеналием, ибо они и вокруг Кадьяка пускались на маленьких кожаных лодочках, невзирая на все морские опасности; а отец-архимандрит основался с нами, как будто с малыми детьми, в гавани.
Также и далее простирая те иеромонахи свои мысли, некогда прохаживаясь в своей гавани, где и я грешный случился быть между ими, взошли мы на холмик к полуденной стороне, сели смотря на океан, и, между прочим начали говорить, кому из нас куда идти для проповеди, ибо приближалось тогда время отправления судов, на коих тем должно было ехать. И вышел между ими в то время спор, для меня убогого утешный и радостный.
Есть на куковских картах назначение к северу: по одной реке живут русские люди, а у нас об них разные слухи, о коих мы между разговорами тогда напоминали; желая с ними видеться. Отец Макарий начал говорить: "Я, по намерению своему, если Бог изволит, когда буду на Алеутских островах, по пристойности же должен быть и на Аляске, куда меня аляскинцы уже и звали, и как к той стороне ближе те русские, то буду искать способов, прогадать достоверно о них".
А отец Ювеналий, услышав про Аляску и не дав от ревности более тому говорить, с торопливостью духа сказал: "Аляска по моей части подлежит, и я прошу покорно меня тем не обижать как судно ныне отпускается в Якутан, то и я проповедь должен начинать от Юга, и, проходя вдоль по океану к северу, и обойдя кенайскую губу, непременно в здешнюю гавань нужно идти по Аляске".
Слушая то, отец Макарий покрывался унынием и, приняв печальный вид, говорил умиленно: "нет, батюшка, ты меня тем ни тесни; сам ты знаешь: цепь Алеутских островов совокупилась с Аляской, то непременно моей части подлежит, а оттуда и весь северный берег; тебе же, если изволишь довольно на весь твой живот южная часть Америки".
Я же, нижайше слушая таковое прение, приходил от радости в восторг. Ах! жаль мне, батюшка, что не могу за краткостью времени больше говорить, и даже не могу о нравах, обычаях и всех поведениях жизни здешних стран и о самом братстве точно доложить вам.
Козьму Алексеевича постригли, переименовали Иосифом. Мы находимся с ним в хлебне (пекарне). Прости, любезный батюшка, прости, больше писать некогда. Прошу святых отеческих молитв ваших и благословения, остаюсь Убогий Герман. Всей любезной и дражайшей Валаамской братии усердно кланяюсь и прошу святых молитв.
19 числа мая, 1795 года, Кадьяк
2
Батюшка отец Назарий! Святыми молитвами вашими мы доехали до Америки благополучно; дорогой, начиная с Якутска, усердно желающих якутов всюду, всюду крестили; где река есть, тут и останавливаемся крестить. Хотя там и есть проповедники, но дорого за крещение берут, а морем по Алеутской гряде ехав только два дня, заехали на остров Уналашку и тут боле ста человек окрестили; они давно уже готовы к принятию крещения, ибо всегда с русскими промышленными живут; а на Кадьяке зимой боле 6000 окрестили, и так усердно приемлют крещение, что все свои шаманские наряды изломали и сожгли.
Вы хотя и стращали нас что они нагие, но благодаря Бога о целомудрии они имеют понятие; хоть не нарядны, однако не нагие, и опрятнее еще русских ходят: платье носят хотя и небогатое из птичьих шкурок, но длинное, до пят, и без пол сшитое, на подобие стихаря; одна прореха только голове пройти. Отец Герман у меня в хлебе с отцом Иосифом, бывшим Козьмою Алексеевичем, отец Макарий Коневский сверх моего чаяния по здешнему месту весьма способен.
Я думал, что и не доедет, а он почти один половину острова объехал, крестил и венчал, а на сем транспорте отправился на острове Уналашку и другие около его лежащие острова крестить.
Афанасий тут учится службе, а больше за огородами ходить, да землю роет. Отец Нектарий также добрый иеродиакон, Ювеналий довольно рачителен, а брат его, произведенный в Иркутске в иеродиаконы, отец Стефан, хотя и молодой человек, но такой добрый, простонравный, услужливый и умный, что хотя бы из Валаамского братства выбрать, так и днем с огнем наищешься столь способного по здешнему месту.
За ваши святые молитвы мне Бог создал братство доброе и любовное; вперед не знаю, как Бог укрепит, а теперь все хорошо. Описал бы вам все здешнее поведение, но простите, время еще не достает. То креститься приходят, то венчаться, кто поучатся закону, а никого опечалить и оскорбить отказом не хочется; притом же и русские разные нужды имеют: поговорить и исповедоваться, да надобно присмотреть: церковь строится, а при отправке судна сочинял ведомость к Преосвященному, посылал письма в Россию к компаньонам о разных неустройствах и своих надобностях и проч. и проч.; краткими же сими чертами единого от вас себе ищу удовольствия, чтобы вы нас не исключали из числа любезного братства Валаамского, а считали своими и незабвенно имели в святых молитвах ваших.
Теперь еще мало жили, так не очень осмотрелись, а нынешней весной я располагаю ехать с Ювеналием на матерую (материковую) Америку в Кенай, а оттуда в Чугачи, к Унгалихмутам и так далее в Якутан, и что Бог поможет видеть успеха в евангельской проповеди то, при будущем (ежели доживем) транспорте пообстоятельнее вас уведомить постараюсь. Всех отцов Валаамских, любезное братство прошу о не оставлении нас дикарей в молитвах, а мы всегда в суетах и посреди мира. Простите, батюшка! Засим остаюсь, прося молитв ваших и благословения, убогий чернец Иосиф с братией.
19 числа 1795 года. На острове Кадьяк, в Павловской гавани
3
Преподобнейший и пречестнейший, милостивый государь мой батюшка, отец Назарий, со всей любезной о Господе братией радоваться вам желаю. Писал я к вам одно письмо неясное, которое должно было отдать отцу архимандриту для пересылки к вам через компаньонов, и которое нельзя было ему не читать, для того и не мог я написать в оном, чтобы вы о нашем состоянии могли узнать чрез Преосвященного, к которому я писал секретно о многих вещах, о чем изволите справиться; в том упомянул и о русских людях, но не сказал как они зашли.
Здесь слухи об них носятся там: что они новгородцы и во время царя Ивана Васильевича ушли в Сибирь и, по Лене спустившись пришли на Колыму, сделали 7 судов, называемых кочами, и с Колымы перешли на Анадырь. Тут одно судно разбило, из коего люди вышли на берег; начали жить, сделали церковь, которой пол и по ныне цел, и сделан ныне тут город Анадырск: прочие же суда пошли в море и пристали 5 в Ижиге, в Якум, в Танску, а шестой пропал без вести, то и думают, что непременно то судно принесло в Америку, и живут тут, где ныне слышим, а при отправлении сего моего письмеца, когда я его до сего места тихонько в своей маленькой кухоньке дописав, пошел в горницу, в коей братья живут, и отправляется вместо церкви служба, и всегда приходят люди, услышал там от приехавших с матерого (материка) от Лебедевской компании, что те русские люди от них близко, и хотя они с ними еще не виделись; но очень слышно и получили чрез других ножи большие с надписью точно тех русских; живут же они как слышно, на большой реке, и рыба в ней сибирских рек, которой у нас на Кадьяке нет.
Есть же у них и русская рыба щука и налим, и если бы, батюшка, какая-нибудь помощь со стороны царской, то весьма много можно добра получить, а с купцами очень неудобно приводить здешний народ, потому что они только стараются о богатстве и весьма обижают бедных американцев; о чем я к преосвященному писал пространнее.
Вас же, государь батюшка, прошу: пожалуйте сколько-нибудь своими советами тому моему донесению помогите в пользу здешнего бедного народа; а особливо просил я его высокопреосвященство, чтоб прислал к нам архиереем или отца Иоакима из Саровской или отца Феофана бывшего архиерейского келейника, потому что мне кажется, они отнюдь не пристрастны к имению (здесь: нажива, от слова иметь), а у нас весьма нужно, чтобы быть не скупу.
Но, однако, отцу Иоакиму, по старости лет и по непривычке к хлопотам, мне кажется, будет тягостно, то весьма, весьма желал бы я отца Феофана и думаю, ему было б не скучно покажется; по его свойству весьма б и весело: у нас всегда новости и разговоры.
Почти как необычайные иеромонахи: отец Макарий и отец Ювеналий пылают всегда ревностно и стремятся во все стороны, а отец Афанасий дома для нас, чтоб не были без иеромонаха: и правит службу и крестит приходящих, а если б не было обиды американцам от компании, то весьма весело б было. Хотя у нас хлебом и бедно, а может быть и хлеб бы стал родиться, если б старание приложить, - можно сыскать способные места; но у нас ныне управитель в компании Баранов, человек богатый, а к тому ж гордый, весьма роскошный и нимало о таких вещах не старается; но не поверите, какое у нас щегольство, подлинно в российских городах вряд ли такое сыщется.
В нашей гавани, точно как будто какой ни есть европейской городок. Слили ныне колокольчик пудов в пять, и благовестят ко всякой службе, а утро и вечер бьют зори в барабан и играет флейка; служба отправляется в наших покойцах (здесь: жилые помещения), а церковь небольшая деревянная зачата делать, но еще не кончена.
В праздники приходят к службе вояжные, и посельщики приехавшие с нами, так же управитель, приказчики и штурмана, есть и офицеры. У нас родится репа, картофель и все огородные овощи, а огурцы не пробованы, также и хлеб; но один вояжный посеял ячмень в одно лето фунт, а взял полтора пуда, а в другое сеял - не было. Морские туманы - и ничего не родилось.
... Прости, батюшка, прости! Весьма тужу и жалею, что не могу с вами больше говорить: судно хочет уже парус подымать. Всей любезной и прелюбезной Валаамской братии весьма усердно кланяюсь; а отец Иосаф бывший Козьма Алексеевич со мною живет в хлебне и усердно вам кланяется; при сем же святых молитв и благословенья. Убогий Герман
22 мая 1795 года
NB. Я из Москвы отправился 1794 года января 22 дня. Святую Пасху праздновал в Иркутске. Тут был с месяц. Из Иркутска Леною рекой, боле 2000 верст, плыли покойно во всяком довольстве. От Якутска до Охотска боле 1000 верст ехали верхами с братией; а все имущество наше везли 100 лошадей; хотя рекою было и весело, но верхами и того лучше: по лесам, горам, буеракам - всего насмотрелись. Пажити (поля) везде злачные и время веселое - май, июнь, июль; но пасутся одни медведи; довольно навидались, хотя они и смирные, но лошадей пестовать мастера.
Прибыли в Охотск 13 июля, который стоит на самом берегу океана, и проезжали мимо Камчатки через Курильскую гряду и цепь Алеутских островов. Чего мало слышал, то Бог привел видеть: китов морских, касаток, бобров; китов же подле самого нашего судна на поверхности воды плавающих и играющих довольно насмотрелись. Зверки небольшие, саженей по 15, да голова саженей 5.
1794 года, сентября с 24, живу на острове Кадьяке; слава Богу более 7000 американцев перекрестил, да более 2000 браков обвенчал; построили церковь, а время позволит - сделаем другую, да походных две, а то и пятую нужно сделать. Живем хорошо; они нас любят, а мы их; народ добрый, но бедный. Мужчины и женщины ходят в одном платье, в птичьем, без пол, без рубах, наподобие стихаря, а щеголи бобровое платье носят; пища: рыба и разные коренья. Приметьте охоту мою странствовать; а я своим состоянием доволен.