Сейчас будет текст.
И его будет много.
В нашей семье не принято говорить о смерти. А в вашей?
У нас подобные разговоры проходят по классической схеме - когда на кого то нисходит просветление и он пытается поделиться своими мыслями об уходе в случае тяжелой болезни или о похоронах, то второй непременно ему отвечает - «голову не морочь, ты ещё меня переживешь!»
А ведь то, чтобы все было проговорено, на самом деле важно для обоих.
Несколько дней осенью 2019 я провела в Севастополе вместе с командой «Региона Заботы» и Нютой Федермессер. Мы волонтерили в хосписе, были в паллиативном отделении больницы и в отделении сестринского ухода. Вроде бы после весенних командировок, в рамках которых мы проехали и пропустили через себя десятки подобных учреждений по всей стране, эта поездка не должна была стать особенной.
Но она стала.
Во-первых, потому что для меня это была первая профильная поездка «после» собственного диагноза.
Во-вторых, потому что помимо общественных дел Нюта заставила нас озадачиться делами личными. Она дала нам на заполнение «living will», о существовании которого до этого я не подозревала, и задала наводящие вопросы, как то - «в какое время года вы хотели бы умереть? в какое время суток? вы хотели бы быть в этот момент один или с кем то?»
Нюта сказала, что эти вопросы помогут нам настроиться на нужный лад для заполнения анкеты, но в тоже время заверила, что ответы, данные сейчас, и ответы в анкете - будут отличаться. И была права.
В компании коллег, со многими из которых мы были как в абсолютно чудесном хосписе в Казани, так и в ужасающем тубдиспансере одного из «регионов заботы», видели уходящих детей в окружении их семьей и домашних животных, обессиленных стариков, содержащихся в чудовищных условиях социальных учреждений, посещали ПНИ (что действительно страшно) и ДДИ, я отвечала на вопросы Нюты легко и играючи.
Во сколько умереть? В 86!
Как? Уснуть и не проснуться.
Быть одной или в окружении близких? Одной.
В какой день недели? Среда! А что, пусть у близких появится пара дополнительных выходных.
В сопровождении каких звуков? Предрассветного пения птиц.
Мне представлялось, что все в этот день будет пронизано тёплой грустью (или светлой печалью) - от погоды до близких мне людей.
Это была игра.
Но когда несколько дней спустя, сидя в аэропорту в ожидании вылета, я взяла в руки тот самый «living will», игра закончилась.
Почему то, держа эту бумагу в руках, ты автоматически перестраиваешься на серьёзность. Ты начинаешь думать. А над некоторыми вопросами и вовсе зависаешь.
Я вот сломалась на первом же.
«В случае утраты дееспособности и способности принимать решения касательно своей жизни и своего лечения, кому из близких вы могли бы доверить принятие подобных решений?»
Одно имя я написала сразу же. Но в анкете их требуется два. И тут вроде бы все понятно, но...
Например, я знаю, что мама, в случае чего, будет бороться за мою жизнь до конца, независимо оттого, буду ли я пребывать в сознании или стану на тот момент овощем.
А я этого не хочу.
Или потому что я знаю, что напиши я там имя подруги, которая, на мой взгляд, способна принять трезвое решение, против неё в итоге может ополчиться вся моя семья.
И так далее.
И тому подобное.
Но вот, в чем дело - не прими это решение я сейчас - его однажды придётся принимать моим близким. А им итак тогда будет не сладко.
Словом, тема такая же вечная и сложная, как сама любовь. Кстати, сейчас впервые задумалась о том, что если верить библейской версии сотворения мира - любовь в нем появилась раньше человека...
И ещё одно удивительное наблюдение напоследок - чем больше я думаю о смерти, тем больше понимаю про жизнь.
P.S. Любите. Всем своим сердцем любите. Только это в итоге и оказывается важно.
