Как отрок, принудительно воспитываемый советской педагогикой и сознательно оболваниваемый коммунистической пропагандой, долго не мог постичь смысла выражения «преданный слуга» и особенно варианта «преданный раб», часто попадавшего на глаза при чтении дозволенных в СССР произведений зарубежной классической и приключенческой литературы. Какой к чертям собачьим преданный раб из Спартака Рафаэлло Джованьоли или преданный слуга сразу двум господам из Фигаро Бомарше? Это же оксюмороны в чистом виде! Тем не менее мужественный фракийский гладиатор и хитроумный севильский цирюльник составляли редкое исключение; все другие книжные персонажи бесправного и низкого сословия действительно служили своим хозяевам верой и правдой, обращая оксюмороны в плеоназмы, такие как Пятница, дядя Том, Геркулес, Беттередж, чета Бэрриморов, Планше, Мамушка, а также множество упомянутых вскользь подобно старику Лалу Човдару добрых и верных лакеев, денщиков, дворецких, личных секретарей, гувернанток, садовников, приходящих домработниц и прочих ударников и передовиков подневольного и наёмного капиталистического труда. Разум пионера и следом комсомольца оценивал вероятность верности раба рабовладельцу и преданности слуги господину с той же осторожностью, что и шансы разумения голодного сытым и товарищеского отношения гуся к свинье, однако переводные чернокожие невольники продолжали не чаять души в белых барчуках и потомственные слуги всё не отваживались покуситься на жизнь или имущество хозяев, хотя зачастую находились в пространстве детективного сюжета и имели на то богатейший выбор психологических мотивов со всеми необходимыми физическими возможностями в комплекте.
Лишь с падением Железного занавеса стало ясно, откуда на Западе такая трогательная пастораль на хлопковых и сахарных плантациях и полная идиллия между эксплуататорами и эксплуатируемыми — из Евангелия, сло́ва Божия, впитываемого и теми, и другими с молоком матери на протяжении вот уже двух тысячелетий:
«Раб же тот, который знал волю господина своего, и не был готов, и не делал по воле его, бит будет много» (Лк. 12:47);
«Итак будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро» (1 Пет. 2:13‑14);
«Слу́ги, со всяким страхом повинуйтесь господам, не только добрым и кротким, но и суровым. Ибо то угодно Богу, если кто, помышляя о Боге, переносит скорби, страдая несправедливо» (1 Пет. 2:18‑19);
«Рабы, повинуйтесь господам своим по плоти со страхом и трепетом, в простоте сердца вашего, как Христу, не с видимою только услужливостью, как человекоугодники, но как рабы Христовы, исполняя волю Божию от души» (Еф. 6:5‑6).
Две тысячи лет жить по таким, с позволения сказать, святым канонам — как же после этого рабыне не молиться на работорговца, что расстарался продать её и ребёнка в одни руки, как же служанке не сдувать пылинки с хозяина, могущего за любую провинность лишить места с незамедлительным вручением конверта с расчётом и пасквильным, обрекающим на голодную смерть, рекомендательным письмом?
Должно быть, потому в Союзе официанты с продавцами и таксисты с гостиничным персоналом чаще всего и хамили, что не желали чувствовать себя ничьей обслугой и демонстрировали полноту своей независимости наиболее доходчивым способом.
Одна из афиш фильма 1960 года «Спартак» по книге Говарда Мелвина Фаста, члена компартии США, лауреата Международной Сталинской премии «За укрепление мира между народами».